Открытки от незнакомца

Кажется, неплохо было бы прямо сейчас все высказать. Пора приоткрыть завесу. Слишком долго он влачил этот груз. Но Кара… Она стоит перед ним в своей клетчатой пижаме, босиком на вытертом ковре, с наморщенным лбом. Она терпеть не может их ссоры. Она берет его за руку, чтобы он заткнулся, хочет, как всегда, восстановить мир.

Хватит, нельзя больше ничего говорить. Сказанного не воротишь, Кара не заслуживает того, чтобы эта тяжесть давила и на ее плечи. Он знает, что произошло. Теперь и отец знает, что он знает. А Кару лучше от этого избавить.

Она смотрит на него, на ее лице написаны невысказанные вопросы.

– Ты о чем, Майкл? – спрашивает она. – Что ты знаешь?

– Я знаю, что мне выпала возможность отсюда уехать, – отвечает он ей. – Как только смогу, уеду учиться в Лондон, в университет. Вам меня не остановить.

Кара не сводит с него взгляда, ее карие глаза наполняются слезами. «Как же она похожа на мать! С каждым годом все сильнее», – думает он. Отец не может этого не видеть, но помалкивает.

– Что?.. – лепечет она. – Как это уедешь? Ты не можешь уехать.

Майкл отходит от отца и обнимает свою младшую сестренку, уже, правда, не такую малышку, как раньше. Она прижимается к нему, он чувствует, что она начинает дрожать.

– Прости, Ка, но я не могу здесь оставаться. Ты же не думала, что я всегда буду рядом? Наверняка знала, что я уеду, как только получу результаты экзаменов.

– Но как?.. – шепчет она.

– Это произойдет сегодня. Я уже иду за результатами. Учеба в Лондоне начинается через три недели. Все уже готово.

– Ты не можешь, – повторяет она и вдруг просит: – Возьми меня с собой.

Он медленно качает головой.

– Взял бы, если бы мог, ты же знаешь.

Их отец приходит в себя и снова повышает голос:

– Если ты думаешь, что я буду платить за всю эту претенциозную университетскую чушь, то…

Майкл отпускает Кару и поворачивается к отцу. Перед ним неисправимый, конченый человек, загнавший себя за годы лжи и обид в яму, откуда уже никогда не выберется. Майклу его не жаль. Он отворачивается, сбегает вниз по лестнице и выскакивает из дома в серый день.

В девять утра, когда открываются двери школы, Майкл первый в очереди. Он шагает через вестибюль, не обращая внимания на директора, в руках у которого планшет для бумаг. Найдя на столе конверт со своей фамилией, он хватает его и сует в карман спортивной куртки.

– Даже не откроешь, Фернсби? – удивляется миссис Глейзер, заместитель директора.

– Это лишнее, – откликается Майкл. – Я и так знаю, что там.

Он покидает вестибюль, спешит по коридору к двери. В облаках наметился просвет, виден даже крохотный кусочек синего неба. Майкл поворачивает налево и торопится на пустошь. В его кармане лежит конверт, а в нем – листочек с результатами четырех экзаменов, за каждый из которых он получил высший балл.

34

Кара, 2018

Проснувшись, я не сразу понимаю, что рядом со мной посапывает Симеон. Одеяло на моих плечах слегка приподнимается и опадает в такт с движением его грудной клетки. Я осторожно поворачиваюсь. Пока что мне не хочется его будить. Я счастлива просто лежать с ним рядом, проигрывая в голове события вечера и радуясь, что все помню. Значит, это не было пьяной ошибкой. Мы довольно скоро переместились с дивана на кровать, но действовали без спешки, и произошедшее нельзя назвать случайностью.

Я смотрю на свои часы: четверть восьмого. Из-под одеяла слышится урчание у меня в животе. Паста с цыпленком так и не попала на сковороду. Я втягиваю живот, чтобы прекратились неуместные звуки; надеюсь, Симеон ничего не слышал.

И тут происходит то же, что всегда. Я мысленно переношусь из настоящего, где я лежу в постели с мужчиной, который мне нравится, в некое темное пространство, где властвуют всяческие «что, если?..» и «вдруг?..». Уверенность, с которой я накануне повела его в свою комнату, улетучивается, и опять я – нервозная женщина тридцати трех лет от роду, лежащая рядом с незнакомцем, который увидит те мои особенности, которыми я не горжусь, почувствует мой запах изо рта…

Не иначе, боги надо мной издеваются! Именно в этот момент Симеон шевелится и открывает глаза. У меня вспыхивают щеки: я как раз любовалась им во сне.

– С Новым годом! – говорит он, трет глаза, блаженно потягивается. Ко мне он не прикасается – верно, чувствует, что даже здесь, в постели, мне нужно личное пространство.

– С Новым годом! – отвечаю я. – Ты в порядке? – Собственный голос кажется мне чужим, отстраненным.

Он вылезает из-под одеяла и обнаруживает, что абсолютно гол.

– Все как будто в рабочем состоянии, – говорит он и расправляет на мне одеяло, чем возвращает мне утраченное было достоинство.

Думаю, я способна увлечься им со временем, но уже чувствую настороженность. «Не забывай о своей безопасности, Кара, никого не пускай внутрь своего железного панциря», – поучает меня внутренний голос. «Уже поздновато», – мысленно возражаю я, но тем нее менее чувствую, что готова к самообороне.