Открытки от незнакомца

Миссис Пи молча смотрит на меня, но ее мысль ясна: зачем будить брата, когда нечего ему сообщить?

– Нет, позвоню ему утром, – решаю я. – Так будет лучше. Отец проснется, наверное, в лучшем состоянии, и тогда не придется пугать Майкла.

В свете того, что я узнала за эти дни, я не исключаю, что Майклу будет все равно, но дело не в этом. Я не могу взять на себя ответственность и оставить его в неведении, другое дело – подождать до утра. Да и вообще, звонок среди ночи разбудил бы близняшек – только этого не хватало!

Миссис Пи выходит, я слышу, как она спускается по лестнице, открывает и закрывает входную дверь, заносит в прихожую мой чемодан. Я наклоняюсь к отцу и прикасаюсь к его лицу. Его тонкие, как бумага, веки подрагивают. Потом он открывает глаза и улыбается мне нормальной улыбкой, будто знает, кто я. Этот слабый, умирающий человек причинил сильную боль стольким людям, но сейчас, когда я трогаю его впалую щеку, мне трудно найти у себя в душе негодование. Последние несколько дней, когда одно откровение следовало за другим, не могут перечеркнуть целую жизнь, полную любви, ведь он любил и любит меня, пусть по-своему, искаженным способом. Он лгал для того, чтобы меня уберечь, и при всей порочности своих поступков верил, что поступает правильно. У Майкла свой подход ко всему этому, но я не обязана его разделять. Не уверена, что когда-нибудь сумею полностью простить или хотя бы понять отца, но того, прежнего человека больше нет. Старик в постели – кто-то совершенно другой.

Он открывает рот, но не может произнести ни слова, даже требующееся для этого усилие ему не дается.

– Молчи, папа, – прошу я его, – береги силы. Мне хорошо в тишине и покое. – Я сжимаю его руку и надеюсь, что он не видит наворачивающиеся у меня на глаза слезы.

– Умничка, – выговаривает он так тихо, что я едва улавливаю смысл, почти не видя движения его губ. – Умничка.

– Отдыхай, – отвечаю я, и он закрывает глаза.

Я страшно устала. Съежившись, я кладу голову рядом с посиневшей отцовской рукой. Слыша его неровное дыхание, я дышу в одном ритме с ним.

Я просыпаюсь от прикосновения миссис Пи к моей руке. Сначала ничего не соображаю, потом вспоминаю, где я и почему.

– Наверное, я отключилась. Который час?

– Скоро пять, – отвечает она и после совсем короткой паузы продолжает: – Мне очень жаль, Кара, но ваш папа скончался.

До меня не сразу доходит смысл ее слов.

– Он отошел очень мирно, – говорит она. – Во сне.

Я смотрю на отца. В какой-то момент мне кажется в полутьме, что он выглядит как раньше; но, приглядевшись, я убеждаюсь, что он лежит совершенно неподвижно, лицо уже превратилось в маску. Трогаю его щеку, она холодная.

– Но он всего лишь на мгновение закрыл глаза! Он не мог умереть, он был в порядке, даже со мной говорил.

Сказать можно много чего, но лучше молчать. Я хотела рассказать отцу все, что узнала от Урсулы и Майкла, хоть и знала, что он не сможет ответить, даже не поймет. А теперь уже поздно.

– Он не мог умереть, – повторяю я, хотя все вижу.

Миссис Пи берет меня за локоть и пытается увести, я сопротивляюсь, сама не зная зачем. Просто мне кажется, что не годится оставлять отца одного, когда я ему нужна.

– Пойдемте, Кара, – мягко произносит она. – Надо вызвать «Скорую» и врача, чтобы констатировали смерть. А вам пора, наверное, позвонить Майклу.

Майкл. Он ничего не знает. Я даже не предупредила его, что отец при смерти, а теперь уже поздно. Миссис Пи, словно подслушав мои мысли, добавляет:

– Он все равно не успел бы сюда из Лондона, все произошло очень быстро.

– Да, – соглашаюсь я, находя в ее словах хоть какое-то утешение. – Очень быстро. Мы не могли знать, верно?

Я смотрю на нее в надежде, что она подтвердит мои слова и избавит меня от неясного ощущения, которое, боюсь, быстро перерастет в чувство вины.

– Конечно, нет, – соглашается она.

Мы обе знаем, что это ложь, и я хватаюсь за нее, как утопающий за соломинку. Я позволяю миссис Пи увести меня из комнаты. Внизу я беру трубку и звоню брату. По не вполне ясной мне самой причине я звоню ему по стационарному телефону, как будто только он обеспечивает нам настоящую связь. Сидя на нижней ступеньке лестницы, я набираю номер. На звонок почти сразу отвечает Мэриэнн.

– Алло? – Ее голос звучит тревожно, иначе не может быть, учитывая, что сейчас раннее утро.

– Мэриэнн, это Кара. – Достаточно этих трех слов. Она чуть слышно ахает. – Майкл дома?

– Да, ты успела его застать. Сейчас. – Она опускает трубку, я слышу, как она идет за Майклом. Сначала голос брата не достигает моего слуха, потом он сам берет трубку.

– Кара…

– Отца больше нет, – говорю я.

Я прибегла к эвфемизму и боюсь, что он меня не понял, что придется выразиться яснее. Но он задает вопрос, из которого ясно, что он все понял:

– Когда?

– Только что. Он спал, и…

– Какова причина?

– Пневмония.

– Ты в порядке?

Я киваю, зная, что он поймет, даже меня не видя.

– Тебе нужно, чтобы я что-нибудь сделал? – спрашивает он.

– Не знаю. Со мной миссис Пи. Она знает, как поступать.