Открытое произведение. Форма и неопределенность в современной поэтике

Такой вывод был бы окончательным, если бы (в силу того, что говорим об «эстетике») мы рассматривали только «художественный» аспект телевизионных средств коммуникации, то есть процесс создания драм, комедий, лирических опер и спектаклей в традиционном смысле этого слова. Однако поскольку, размышляя об эстетике в широком смысле, мы должны рассматривать и явления коммуникативно-производственного порядка, дабы выявить, насколько они художественны и эстетичны, наиболее интересный вклад в наше исследование внесет тот совершенно особый вид коммуникации, который характерен только для телевидения: речь идет о прямом репортаже с места событий.

Некоторые особенности прямого репортажа, наиболее актуальные для нашего исследования, уже подверглись всестороннему обсуждению. Прежде всего, когда о каком-либо событии сообщается в тот самый момент, когда оно совершается, мы сталкиваемся с монтажом и говорим о монтаже; всем известно, что событие снимается тремя (или более) телекамерами и в эфир идет та «картинка», которую считают наиболее подходящей, это и есть импровизация – монтаж события, происходящего в тот самый момент, когда оно совершается. В данном случае воедино сливаются съемка, монтаж и показ (три фазы, которые в кинематографии существенно отличаются друг от друга и каждый имеет свое лицо). Отсюда следует уже отмеченное нами слияние реального времени и времени телевизионного, и никакой повествовательный прием не в силах сократить ту временную протяженность, какую занимает освещаемое событие.

Легко заметить, что такие особенности прямого репортажа способствуют возникновению и художественных, и технических, и психологических проблем как с точки зрения производства, так и с точки зрения восприятия: например, в область художественного творчества вводится такое понятие, как быстрота реакций, скорее, казалось бы, важное при работе на некоторых современных видах транспорта или в промышленности. Однако, когда мы еще больше сближаем такой опыт коммуникации с художественной проблематикой, возникает новая проблема.

Прямая съемка никогда не представляет собой зеркального отображения происходящего события, но всегда (пусть для некоторых случаев и в самой малой степени) является предметом его истолкования. Приступая к освещению события, телережиссер располагает три камеры (или больше) таким образом, чтобы видеть его с трех и более точек зрения, независимо от того, установлены ли эти камеры в пределах одного и того же визуального поля или (как это бывает на велосипедных гонках) в трех различных точках – это позволяет следить за движением любого перемещающегося предмета. Ясно, что расположение телекамер всегда обусловлено техническими возможностями, однако (уже в этой подготовительной фазе) не должно лишить возможности сделать определенный выбор.

Как только событие начинает разворачиваться, режиссер видит на трех экранах картинки, которые ему передают телекамеры и с помощью которых операторы (по указанию режиссера) могут выбирать определенные кадры в пределах их визуального поля, используя объективы, позволяющие сужать или расширять это поле и акцентировать внимание на принципиально важных, с их точки зрения, моментах. Режиссер стоит перед окончательным выбором, поскольку он должен послать в эфир один из трех упомянутых образов и смонтировать все, что он выбрал. Таким образом, выбор становится композицией, повествованием, дискурсивным объединением разрозненных образов широкого ряда одновременно происходящих и пересекающихся событий.

Совершенно верно, что при сегодняшнем положении вещей большая часть телесъемок относится к событиям, почти не оставляющих возможности интерпретации: например, в футбольном матче все сосредоточено на мяче и нелегко позволить себе хоть какие-то отступления. Тем не менее даже здесь, определенным образом используя объективы, заостряя внимание на действиях какого-либо игрока или всей команды, выбор все-таки происходит, даже если он оказывается случайным и неумелым. Однако некоторые события подавались зрителю только через призму их истолкования, когда налицо имелось несомненное «преломление» происходящего.