Открывая Москву. Прогулки по самым красивым московским зданиям

Другое дело, что люди имеют некоторую склонность к фантазированию и домысливанию вполне определенных версий. И вряд ли в Москве есть иной архитектурный ансамбль, до сих пор привлекающий к себе внимание всякого рода сказками. Здесь по-прежнему на глаза впечатлительным гражданам попадаются летающие тарелки и черные монахи. Порою на парковых дорожках в Царицыне можно встретить людей с металлическими рамками в руках - они ищут центры биолокации (или как там это еще называется). А еще совсем недавно в Царицыне собирались, привлекая всеобщее внимание, последователи Толкиена, сражавшиеся друг с другом на рыцарских турнирах. Они отчасти стали достопримечательностью усадьбы. Ну и конечно, энтузиасты-скалолазы, залезавшие на руины казаковского дворца, от них и вовсе спасу не было. В то же время нельзя не согласиться со странным невезением так и не состоявшейся царской резиденции.

Александр I хотел было поселить здесь свою мать, вдовствующую императрицу Марию Федоровну, дабы ограничить ее влияние на своих братьев - Николая и Константина. Но дальше бумажных проектов дело не двинулось.

В начале XIX века в Царицыне чаще видели не государя, а П. С. Валуева, начальника Кремлевской экспедиции строений. Под его руководством архитектор Иван Еготов, любимый ученик Казакова и Баженова, занимался обустройством царицынского парка, приводя его в божеский вид. Он спроектировал и построил каменные парковые павильоны и беседки Миловида, Нерастанкино и храм Цереры. Ему же приписывают и Оранжерейный мост, возведенный в стиле баженовских построек, соединявший Кухонный корпус с оранжерейным хозяйством.

Башня-руина - тоже дело рук Еготова, хотя легенда гласит, что выстроена она по прихоти Екатерины, увидавшей похожую развалину на рисунке некоего художника. А художник этот приплыл в Россию на корабле с княжной Таракановой и графом Орловым из Италии. Вот государыня и решила поставить своеобразный памятник из грубого камня несчастной княжне в Царицыне. Занятное предание опровергается последними историческими изысканиями, согласно которым башня выстроена в 1804-1805 годах по проекту Ивана Еготова. Поначалу башню венчал бельведер, но нынче от него и следа не осталось, только извилистая лестница. Почти сразу же после появления башни на крутом холме, отмечающем излучину Верхнего Царицынского пруда, ее нарекли чертовой лестницей. Лестница так устроена, что спуститься с башни труднее, чем забраться. Ну как тут не чертыхаться? Зато вид хороший!

Из этой же серии построек, что и башня-руина, - арка-руина того же автора. Стоит она на острове Русалочьи ворота, разделенном когда-то на две части. Арка, подобно Колоссу

Родосскому, опиралась на два разделенных водой куска земли. Под аркой проплывали лодки с отдыхающими, в основном влюбленными парочками... В 1820-х годах, когда Царицыно находилось в ведении князя Николая Юсупова, ряд парковых построек снесли, а с дворца поснимали белокаменные портики и увезли в Архангельское.

Еще один внук Екатерины - Николай I и вовсе остался недоволен местоположением резиденции, а также внешним видом постепенно разрушавшегося дворца. В 1835 году он распорядился снять обмеры с дворца с целью его приспособления под казарму или военное училище. Видимо, размеры здания и суммы, необходимые на его восстановление, были настолько велики, что до этого не дошло и о Царицыне опять позабыли.

В 1860-х годах уцелевшие царицынские корпуса сдали в аренду под заводские цеха. Потом вновь запустение. Все это самым худшим образом отражалось на состоянии дворца, постепенно превращавшегося в руины наподобие римского Колизея. Его тоже предприимчивые римляне чуть было не растащили: камни-травертины служили очень прочным материалом для строительства частных домов.

Так происходило и в Царицыне, все, что можно было отколоть, - откололи и унесли. К концу XIX века дворец лишился кровли, печных изразцов, наличников и так далее. Но стены оказались крепкими, что говорит о качестве строительства более двух столетий назад.

В свидетельствах той эпохи в описании дворца чаще всего встречается эпитет «мрачный». Так пишет о нем Иван Тургенев в «Накануне»: «Солнце уже высоко стояло на безоблачной лазури, когда экипажи подкатили к развалинам Царицынского замка, мрачным и грозным даже в полдень. Все общество спустилось на траву и тотчас же двинулось в сад. Погода была чудесная. Все кругом цвело, жужжало и пело; вдали сияли воды прудов; праздничное, светлое чувство охватывало душу».