Отличный шанс

- Я? - переспросил улыбающийся Гутри. - Да никогда в жизни! Sono potente! Я сильный! - Он согнул руки в локтях, словно демонстрируя бицепсы, и сел рядом со мной. - Я не хотел никого заставлять беспокоиться. Просто не мог остановиться, все съезжал и съезжал с горы. Я нашел совершенно классную трассу, когда-нибудь я обязательно возьму тебя туда!

- Ну, конечно! - ответила я. - Пройдет всего двадцать-тридцать лет, и я уже буду достаточно подготовлена!

На самом деле мне очень понравилась эта идея. Мы вместе будем нестись вниз по склону, только я и Гутри, и я не буду бояться, и я больше не буду “точкой Динни”.

Лайла хранила молчание. Она ни разу не взглянула на Гутри и по дороге на железнодорожную станцию через неутихающую метель плелась где-то в хвосте нашей группы.

В поезде на обратном пути большинство из нас дремали. Я зажала в кулаке свой счастливый шарф. Лайла сидела одна в стороне от всех и ни с кем не разговаривала. Гутри подсел было к ней, но она сказала ему исчезнуть.

- Ой-ой, - произнес Гутри, ни к кому не обращаясь, - Пистолет вернулся!

Сны Доменики Сантолины Дун

Мой тонкокожий пузырь катился, катился и катился под гору, подпрыгивая на сугробах. Он запотел изнутри, и мне приходилось все время протирать стенки, чтобы видеть. “Гутри! - позвала я. - Гутри!”

Вдруг раздался громкий оружейный выстрел, за ним последовал оглушительный взрыв, земля затряслась и вздыбилась, и я проснулась.

31. Тушеное мясо и планы

Тетя Грейс и тетя Тилли опять принялись за свое:

“Милая Динни!

Тилли призналась, что она так и не послала тебе мое рождественское письмо. Думаю, что когда-нибудь она получит у меня на орехи!

Теперь у меня обе коленки никчемные. Почему бы тебе не приехать и не пожить со мной? Заодно кое в чем подсобила бы! А я бы научила тебя готовить тушеное мясо.

С любовью,

твоя тетя Грейс”.

“Милая Динни!

У твоего папы все в порядке. Мы сейчас разрабатываем один план, и если он сработает, я тебе о нем сообщу. Это что-то потрясающее!

Крик прошел подготовку молодого бойца. Ничего, выжил. Говорит, что научился заправлять свою койку, гладить рубашки и играть в покер. Но на самолетах пока не летает.

Ты просто влюбишься в нашу реку, когда приедешь как-нибудь и увидишь ее.

Шлю тебе тысячу бочек с поцелуями.

С любовью от твоей тети Тилли,

чемпионки по приготовлению

творожного желе”.

32. Пистолет

Да, Пистолет, несомненно, вернулся!

- Я хочу домой! - причитала Лайла. - Домой, а не к родителям в Саудовскую Аравию. Динни, они собираются торчать там еще два года! Целых два года! Я хочу обратно в Штаты. Я хочу жить в нормальном доме и ходить в нормальную школу. Разве тебе не хочется того же, Динни? Вернуться в свой нормальный дом и ходить в нормальную школу?

У меня не было уверенности, чти я точно знаю, какой дом является нормальным или что из себя представляет нормальная школа. Иногда в моей памяти возникали картинки, связанные с местами, где мне пришлось жить в то или иное время, и я даже чувствовала что-то похожее на ностальгию и довольно сильное желание вернуться туда. Но эти воспоминания были не о самих домах, а о местности вокруг домов: о полях, реках, траве, воздухе, дорогах или сараях. Например, мне помнилась пыльная дорога в Теннесси и высокое кривое дерево в Огайо. Я помнила лоток в Индиане, с которого продавали хот-доги, и парк в Висконсине.

Годами я повсюду таскала за собой в коробке разное барахло. Среди прочих вещей там имелись две потрепанные тетради, одна желтая, другая голубая. У обеих на обложке была картинка, на которой девочка ловила рыбу. В желтой тетради я записывала свои сны. Там были даже сны, приснившиеся мне в семилетнем возрасте. Первый сон, к примеру, такой:

“Мне приснилась что я лигушка. Я была очень противная”.

Судя по записям, мне не часто снились сны в семь, восемь и девять лет, или, если снились, я их забывала, когда просыпалась. Но потом у меня были горы снов, и все они поместились в эту желтую тетрадь.

В синюю тетрадь я аккуратно записывала адреса и телефоны (как правило, у нас дома всегда был телефон) всех наших мест проживания. Я начала делать это также в возрасте семи лет, поэтому о всех предшествующих адресах и телефонах мне пришлось расспрашивать маму.

Первая запись была о Байбэнксе, штат Кентукки, где я родилась. В адресе значилось только название улицы: Морли-роуд. Телефона тогда у нас не было. В моей памяти ничего не сохранилось о Байбэнксе.

Затем следовали записи о Виргинии, Северной Каролине и Теннесси. Значились также Огайо, Индиана, Висконсин. Потом шли Оклахома, Арканзас, Орегон, Техас, Калифорния и, наконец, Нью-Мексико. Но о Швейцарии я еще ничего не написала, потому что в список попадали только те места, которые я покидала навсегда.