Отличный шанс

Время от времени я перечитывала названия городов и поселков: Байбэнкс, Динуидди, Суаннаноа, Суитуотер, Юклид, Уобэш, Энтиго, Кингфишер, Калико-Рок, Роузберг, Одесса, Чико и Эйбикуайю. Стоило мне вслух произнести название города, как в моей голове сразу возникала картинка, появлялся кратковременный образ, и так один за другим, словно кто-то быстро переключал слайды на экране. У меня была мечта когда-нибудь побывать во всех этих местах и найти там маленькие частицы Доменики Сантолины Дун.

В коробке с пожитками имелась также складная удочка, которую подарил мне отец. Я помнила себя сидящей с этой удочкой в руках на реках Суитуотера и Кингфишера, Калико-Рока и Роузберга, и так далее, и так далее, и мой отец тоже всегда сидел с удочкой рядом со мной на берегах этих рек.

Я посмотрела на Монтаньолу, потом на Лугано и подумала: что мне запомнится об этом месте? Наверняка я буду вспоминать горы, и узенькую Виа-Попорино, и озеро. Может быть, в памяти останутся ящерицы, хурма, ставни на окнах, перины, вывешенные на подоконники проветриваться.

- Я хочу американской воды, - простонала Лайла. - Как во Флориде, - добавила она. - У воды во Флориде правильный вкус. Я - человек с очень чувствительными вкусовыми рецепторами.

Я вспомнила вкус воды в Оклахоме с едва уловимым запахом земли и прохладу и чистоту воды в Орегоне. Буду ли я помнить вкус швейцарской воды с легким запахом гальки?

- Я хочу пойти гулять на бульвар, есть тако и гамбургеры, настоящие гамбургеры, - продолжала Лайла.

Я вспомнила стайки ребят на бульварах и девочку, пойманную в то время, как она пыталась украсть с лотка лак для ногтей. Я вспомнила, как бродила среди толпы и думала, откуда у людей берутся деньги, чтобы все покупать, и что они собираются делать со всеми этими вещами, когда им надо будет переезжать на новое место. Я вспомнила тако в Нью-Мексико, наполненные горячей острой начинкой, от которой во рту и горле полыхал пожар.

Буду ли я всегда помнить капучино и пиццу cuattro stagione*, которые подавали в кафе “Федералес” в Лугано? Буду ли я помнить твердые, как камень, biscotti?**

______________

* Четыре времени года (итал.).

** Печенье (итал.).

- Динни, неужели тебе не хочется вернуться домой? - спросила Лайла.

А я подумала: а где он, вообще-то, этот дом?

Лайла жаловалась не только мне. Она жаловалась Белен, Мари, почти всем вокруг, за исключением Гутри. Однажды Мари призналась в разговоре со мной:

- Мне хочется порубить ее на котлету. Я от нее с ума сойду!

Спустя две недели после поездки в Андерматт Лайла перехватила меня на выходе из столовой. Она помахала перед моим лицом каким-то письмом.

- О, это ужасно, просто ужасно! - воскликнула она и громко разрыдалась.

- Что случилась? - Я подумала, что, может быть, кто-то умер.

- И они посмели сообщить мне об этом в письме! Мне необходимо позвонить! Уговори своего дядю разрешить мне позвонить, Динни, пожалуйста!

- Да что случилось? Что такое ужасное произошло?

- Моя мать возвращается в Штаты! Ей опротивела Саудовская Аравия! Она ненавидит эту страну!

- Но ведь это не так уж плохо? - спросила я.

Она хлопнула письмом мне по руке.

- Динни! Это означает развод! Я просто уверена! Но это не самое худшее. - Она снова принялась громко рыдать.

- А что самое худшее? - вновь спросила я, мысленно перебирая возможные несчастья.

- Самое худшее, что мне тоже придется уехать! Мне придется вернуться с матерью в Штаты!

Я решила, что чего-то недопоняла, пропустила какую-то существенную деталь в рассказе Лайлы.

- Но, Лайла, ведь именно этого ты всегда хотела - вернуться в Штаты, пить воду, есть гамбургеры и все такое!

Снова рыдания.

- Только не сейчас, - всхлипнула она. - Мне ведь придется ехать немедленно! На следующей неделе! Я - такой человек, которого надо предупреждать заранее!

- И все же, я думала, ты хотела…

- О, Динни, ты всегда споришь со мной! Никто не может понять! Никто меня не слушает! - И она побежала по коридору, на ходу отбросив в сторону сумку с учебниками.

Из-за угла с той стороны, куда убежала Лайла, появился Гутри.

- Что опять не так на этот раз? - спросил он. Когда я пересказала ему то, что узнала от Лайлы, он с минуту молча смотрел на меня, а потом сказал: - Итак? Разве ты не собираешься умолять меня уговорить ее не уезжать?

- Да, конечно. Уговори ее не уезжать.

- Что-то не похоже, чтобы ты очень этого хотела, - заметил Гутри.

- А тебе не кажется, что Лайле просто нравится привлекать к себе внимание своими истериками?

- Динни, раньше ты никогда ни о ком не говорила гадости! - сказал Гутри.

Я смутилась:

- Разве я сказала гадость? Я думала, это просто наблюдение.

Он застегнул молнию на куртке, взял меня за руку и повел за собой.

- Динни, ты обладаешь потрясающим качеством давать людям, которые с тобой общаются, возможность оставаться самими собой. Ты не часто высказываешь свое мнение об окружающих, и это твое наблюдение - что-то новое. Даже не знаю, как к этому отнестись…

- Ты хочешь сказать, что мне не следует вслух говорить о своих наблюдениях? - спросила я.