Отложенная казнь

– А как насчет университета? – поинтересовался Карл. – Она не готова бросить учебу на несколько дней?

Май только покачала головой.

– Упряма, как всегда, – с удовлетворением заметил Мон. – Пока ее нет, не будем тянуть время. Что сказал Джако?

– Он описал все события того дня очень четко. – Карл осторожно подбирал слова, чтобы не причинить друзьям лишней боли даже случайной фразой. – И ты был абсолютно прав, Мон. Они ушли чистыми. До первой искры. Родители Май не наводили проклятья, как и твой отец. Не могло быть этого и раньше, потому что Энрика к ним не допускали.

– Понятно. – Май облегченно вздохнула. – Если они не видели его перед собой, то не могли этого сделать. И я рада знать, что наши родные не взяли на себя такой груз. Спасибо тебе за это известие.

– Спасибо Джако, – напомнил ее возлюбленный. – Для него это было важно. Ведь его мать тоже ведающая.

– Мы забыли об этом. – Мон смотрел на свою кузину твердо и упрямо.

– Мы должны были позаботиться о нем. – Май явно расстроилась. – Я все-таки Глава ковена, это моя обязанность. А в его доме не было магии!

Карлу очень хотелось сказать: «Молодцы, что напомнили», – но он сдержался.

– Его дар ближе к моему, – решил охотник. – Я возьму это на себя.

– За это я буду у тебя в долгу, – серьезно пообещал полицейский. – Брат хочет уйти от нас, когда все закончится. Я хочу, чтобы он был счастлив и получил то, что заслуживает.

– Мы ценим его право, – торжественно произнесла Май. – Пока есть время, мы восполним потерянное.

– Насколько он позволит, – иронично усмехнулся Карл. – Не будем забывать о характере моего брата. Но пока давайте вернемся к делу. Ваши родные не проклинали врага. Но… там присутствовал его отец, как рассказал Джако. И священник был не в восторге от действий сына. Он мог сказать свое слово?

– Родовое проклятье очень сильно, – подумав, согласилась его возлюбленная. – Тем более что священник по своей сути жрец. Пусть иного бога, но… Это возможно.

– А если прибавить еще и тот факт, что после казни отец Энрика покончил с собой? – добавил полицейский. – Это же важно!

– Почему? – искренне не понял Мон.

– Вообще, насколько я знаю, – Карла слегка сбил вопрос друга, – в их религии самоубийство – большой грех. Тем более если его совершил священник. В христианстве считается, что так человек идет против судьбы, уготованной ему богом. Может, отец Энрика решился на такое, чтобы увеличить силу проклятья? Говорят, он покончил с собой прямо в церкви, а это ритуальное пространство.

– Ты стал неплохо разбираться в магии, Карле, – похвалил его охотник. – Я иногда замечаю, что в тебе самом есть искра силы. Возможно, в твоем роду тоже были ведающие. И в целом ты прав. Такое действие дало бы проклятью огромную силу. Сродни силе демона, которых так боятся христиане. Вот только я был там, в церкви, и следа магии не учуял.

– Если бы его проклял отец, – рассуждала Май, – да еще своей кровью, проклятье висело бы долго. Мы увидели бы след. Нам не пришлось бы давать той клятвы. Мы сразу смогли бы придать Энрика окончательной смерти, зная, откуда взялась эта сила.

– Я нашел тогда врага в каморке за алтарем, – рассказывал Мон с легким презрением. – Он все еще надеялся, что бог защитит его. Хотя я очень сомневаюсь, что тот, в кого верит Энрик, имеет отношение к какой-то религии. Христиане тоже верят в добро, но не наш враг. Я тогда выгнал его оттуда, как зайца. Не было в храме магии. Если бы проклятье отца лежало на сыне, оскверненный священный дом смог бы защитить Энрика.

– А версия мне нравилась, – с самоиронией заметил Карл. – Но это только пробный шар. Тогда есть еще один вариант. Вы знали, что в тот день на площади готовили четыре костра?

Май резко выпрямилась на стуле, в ее глазах застыла скорбь. Мон будто оледенел и уставился в пол.

– Кто? – холодно спросила его кузина.

– Джако не смог ее опознать, – грустно сообщил Карл. – Он не знает эту женщину и не видел ее раньше. А ее внешность мало чем отличается от описания других женщин нашего края. Но… у меня есть одна догадка, и она крайне неприятна.

Полицейский чуть помедлил. Сам он в свою догадку даже случайно верить бы не хотел, хотя… от Энрика стоило бы ожидать даже такого.

– Джако передал мне одну крайне странную фразу, – нехотя выдал он друзьям. – Когда враг хвастался перед братом, что нанял для меня убийц, то сказал, что это грязные деньги его, Энрика, матери, полученные от демонов.

Май уставилась на возлюбленного с изумлением.

– Я не понимаю, – призналась она. – Он бредил?

– Не совсем, – аккуратно возразил Карл. – Энрик все же может отличать людей, наделенных даром, через прикосновение к ним. Мы с Джако тоже выяснили, и это говорит о наличии у врага хоть какого-то таланта. И я подумал, это может быть наследственным.

– Мать, получившая грязные деньги от демонов… – повторил Мон. – Я понимаю твою мысль, Карле! Его мать ведающая, а значит, Энрик считал ее проклятой и грязной. И… Именно мать могла излечить его раны за два дня!

– Кстати, верно, – подхватил Карл. – Как уже понятно, я боюсь, что он обрек на смерть даже свою мать.