ОТМА. Спасение Романовых

– Однако как это символично, товарищи, что рассказ о конце деспотии Романовых мы прослушали в их собственном гнезде. А теперь здесь хозяин – советский человек, трудящийся человек! Поблагодарим товарища Юровского!

Аплодировали. Подходили, пожимали руку. Последним подошел Кривошеин. Руки не подал.

– Спасибо, товарищ Юровский. Очень впечатляет.

– А вы …

– Я не отдыхающий. Приехал специально, чтобы повидаться с вами. Капитан госбезопасности Кривошеин.

Юровский сощурился и выпятил подбородок.

– Чем могу помочь?

– У меня как раз по этой теме возникли вопросы. Вы не могли бы уделить мне немного времени.

– Да, разумеется.

Они пошли по Царской тропе среди юного буйства лета.

– Чудесное место, – сказал Кривошеин.

– Да, здесь хорошо. Романовы знали толк в красивой жизни.

– Я слышал, Николай просил Временное правительство дать ему возможность поселиться здесь с семьей после отречения, но ему отказали.

Юровский покосился на Кривошеина.

– Даже если бы временные разрешили, недолго бы царь тут прохлаждался. Только до октября.

– Ну конечно. От судьбы не уйдешь.

Юровский снова глянул в лицо Кривошеину с подозрением. Какая-то двусмысленность чудилась ему в замечаниях энкавэдэшника.

– У вас ко мне какие-то вопросы, – напомнил Юровский.

– Я вел дело Медведкина.

– Я давно уже не имел никаких отношений с Медведкиным. – Юровский будто ждал этого вопроса.

– Я знаю. Вы не встречались с ним после расстрела Романовых.

Кривошеин нарочно сделал паузу, и несколько шагов они прошли молча. Юровский не выдержал:

– Да, я не встречался с Медведкиным почти двадцать лет. В чем ваш вопрос?

– Медведкин проходил по делу троцкистско-зиновьевского подполья. Полностью признал себя виновным. Приговорен к расстрелу. Приговор уже приведен в исполнение.

Опять несколько шагов в молчании. Юровский остановился внезапно и всем корпусом развернулся на Кривошеина.

– Послушайте, я уже сказал, что ничего не знаю о Медведкине и не имею к его делам никакого отношения!

– Спокойнее, товарищ Юровский. Мы ведь пока беседуем неофициально. Следствию нужна ваша помощь. Вы ведь не против помочь органам?

– Разумеется, я всегда готов помочь нашим органам. Но не знаю чем.

– А я вам объясню. Как я уже сказал, Медведкин признал свою вину в троцкистско-зиновьевском заговоре, но во время допросов он проговорился и о некоторых обстоятельствах, связанных с расстрелом Романовых. Вот я и хотел кое-что уточнить.

Они стояли на Царской тропе под соснами.

– Я готов! Спрашивайте, – снова не выдержал паузы Юровский.

– Кому головы отвезли?

– Что вы сказали?

– Вы слышали. Кому передали головы Романовых? – повторил Кривошеин, четко выговаривая каждый слог.

– Если вы меня слушали сегодня, то слышали все о погребении тел. Головы у некоторых трупов действительно были отделены, но никто никуда не увозил их с места захоронения, – отчеканил Юровский с вызовом.

Но по его взгляду, панически метнувшемуся в сторону, Кривошеин видел, что он врет.

– В комнате, где вы их расстреляли, была надпись на стене из четырех каббалистических символов. Что они означают?

– Чего вам надо? – Юровский ощетинился и не вилял больше хвостом.

– Кто приказал вам совершить ритуал?

– Не было никакого ритуала! Белогвардейские бредни! Была казнь по решению Уралсовета …

– Почему на винтовках были трехгранные штыки?

– В чем дело?! Вы кто?

– Вы не стреляли. Зарезали их трехгранными штыками?

Юровский словно снял маску – так изменилось его лицо. Он теперь не был похож на старого прокуратора, меланхолично повествовавшего о своих прошлых не то подвигах, не то злодействах. Теперь это был старый гадкий черт.

– Я знаю, кто ты! – зашипел он. – Ты замордовал Медведкина. И Белобородов – твоя работа, и Сафаров, и другие. Думаешь, до меня добрался?..

– Это был ритуал?

– Убирайся! Я Юровский! А ты кто?..

– Ритуал? – Кривошеин сжал плечо Юровского железными пальцами.

– Я Юровский! Тебе меня не взять! – Он безуспешно пытался вырваться.

– Вы отрубили им головы?

– Пошел ты! Я царя убил! А ты кто?! Сволочь! Враг!

Кривошеин шлепнул Юровского ладонью по лицу. Хотел не сильно, но все же разбил нос.

– Отвечай на вопрос, сука! Кому ты отвез их головы?

Лицо Юровского сморщилось.

– Не было этого, товарищ, не было ничего. Все это слухи. Никаких ритуалов …

Измельчал, истаскался старый большевик. Такая же жалкая тварь, как и Медведкин. С годами революционеры любят жизнь больше, чем революцию.

Послышались голоса, вот-вот кто-то выйдет на тропу. Кривошеин схватил Юровского за шиворот и затащил в чащу хвои. Швырнул на землю, пнул, поставил на колени. Достал из-под пиджака маузер и приставил ствол к затылку черта. Восторг, упоение! Символично тебе было, сука, про их муки в их же саду рассказывать? А башку тебе здесь разнести не символично ли будет?

– Пожалуйста! Я не хотел! Нервы сдали. Я всегда с нашими органами. Я … всегда … У меня внуки … Пожалуйста …

Кривошеин взвел курок. Восторг убивать, убивать и убивать его – в каждом из миров!

– Пожалуйста… – хныкал Юровский, – ничего не было, никаких ритуалов. Мы просто стреляли. Да вы всё сами знаете …