ОТМА. Спасение Романовых

– Извольте следовать за мной, – сказал мне толмач и обратился к Рейли: – А вас досточтимый лама проводит к выходу.

Я поймал на себе внимательный взгляд уходящего Рейли. Он явно не ожидал такого. Да я и сам не ожидал.

– Куда мы идем? – спросил я.

– Вас примет Его Святейшество Далай-лама.

– Меня? Почему?

– Мне это неизвестно. Вам все объяснит первый советник Его Святейшества Чжишаб-Хамбо.

Меня хочет видеть Далай-лама! Сам вызывает! Чудо уже то, что он вообще знает о моем существовании. Но что это значит? Не из желания же побеседовать со мной о смысле бытия призывает меня к себе властитель Тибета. Его Святейшество наверняка пожелает говорить со мной о Государе, но Его Величество не давал мне таких полномочий.

Мы шли через бесконечные анфилады просторных комнат с низкими потолками. Красное закатное солнце сквозь бойницы окон окрашивало и без того красные стены в совершенно невозможный красный – будто мы петляли в сочащихся кровью внутренностях дворца.

– Вы хорошо говорите по-русски, – сказал я толмачу.

– Я же из России.

– Среди вашего народа немногие говорят так.

– Я учительствовал, преподавал как раз русский язык бурятским детям.

– А потом нашли себя здесь?

– Можно и так сказать. Служу Его Святейшеству …

– Вы знаете полный титул Его Святейшества?

– Вам не придется именовать его полным титулом.

– И все же мне хотелось бы знать.

– Зачем?

– Чтобы ощутить его величие.

Толмач помолчал, то ли сомневаясь, то ли переводя титул на русский язык. Мы как раз вышли на очередную лестницу и снова поднимались. Шагая со ступеньки на ступеньку впереди меня, толмач проговорил медленно, с расстановкой:

– Его Святейшество Далай-лама, Победоносный Владыка в Его тринадцатом воплощении Нагван Лопсан Туптэн Гьямцо, является воплощением бодхисатвы Авалокитешвары, который отказался от полного просветления, чтобы осуществить на земле миссию по спасению всех живых существ.

Из центра земли поднимался гул гонга вместе с гулом голосов, будто погребенные там титаны напоминали о себе беспечным жителям верхнего мира. Я шел предстать перед тринадцатым воплощением вечности. От голосов из глубины вибрировали стены, лестница под ногами и сердце в груди.

Наконец мы вышли на террасу последнего этажа Красного дворца. Она была окружена решетчатой стеной, в которой виднелись двери, массивные, украшенные резьбой.

– Там приемная зала Его Святейшества, – кивнул толмач на одну из дверей.

Откуда-то появился пожилой лама в желтом халате и невообразимой шляпе.

– Это первый советник Его Святейшества Чжишаб-Хамбо, – представил толмач.

Советник едва заметно наклонил голову, не взглянув мне в лицо, и объяснил, опять же глядя куда-то мимо, что сейчас меня примет Его Святейшество и как я должен себя вести. Передал мне хадак – дарственный платок, который я должен вручить Далай-ламе.

Я думал, мы сразу войдем, но нет, мы стояли у входа и ждали чего-то.

Наконец тяжелая резная дверь отворилась, и вышел лама высоченного роста. Несмотря на традиционную одежду и внешность – бритая голова, пурпурный хитон, босые ноги в сандалиях, – я сразу узнал Кошкина. Надо сказать, он основательно поработал над новым своим воплощением: кожа потемнела, округлилось лицо, и даже разрез глаз немного изменился нужным образом. И все же это был он. Лицо его излучало довольство.

Поравнявшись со мной, он сказал по-свойски.

– Рад видеть вас в добром здравии, мичман!

Нисколько не удивило меня явление дважды убитого мною. Я ведь ждал, искал его. Неприятно поразило только, что Кошкина принимал Далай-лама.

– Жду вас в роще у субургана сразу после аудиенции, – добавил Кошкин, проходя мимо.

– Кто это? – спросил я своего толмача.

– Не знаю.

Мы вошли в небольшую залу, освещенную десятком лампад и свечей. Красное и золотое, как и везде во дворце, заполняло здесь все пространство.

Прямо перед собой я увидел высокий трон. На нем, скрестив ноги по-восточному, восседал Далай-лама. Одет он был во что-то желтое, сияющее, ниспадающее крупными складками вокруг трона, – не то хитон, не то мантия. На желтом пестрело разноцветное затейливое шитье. Желтая остроконечная шапка венчала голову властителя Тибета. Рядом с троном стоял рослый страж с мечом в ножнах и с палкой в руках.

Выполняя инструкции советника, я приблизился к подножию трона, поклонился и протянул хадак Его Святейшеству. Далай-лама принял подарок, тут же передал его советнику, взял у него другой хадак и с легким наклоном головы передал его мне. Я принял платок с поклоном и отступил назад на несколько шагов. Его Святейшество жестом предложил мне сесть на лавку. Толмач встал за моей спиной, а советник сел на небольшой помост в стороне у стены.