Отмели космоса

– Если ты не убьёшь каждого, они уничтожат эту планету, шарниры возьмут её без боя. Даже один, один суррогат может уничтожить всё, – тут её снова скрутил приступ кашля. – Ты. Только ты можешь убить их. Быстрее. На радарах нас засечь было невозможно, мы телепортировались в атмосферу, но скоро они заметят… у тебя мало времени…

– Нет, Пакс, иди к дьяволу, я не буду этого делать! – резко вскричал я, поднимаясь. – К чёрту…

– Сделаешь, – неожиданно твёрдо сказала Пакс. – Кроме тебя некому. Можешь не спасать мир, спаси хотя бы это место.

Её кашель перешёл в бульканье, изо рта обильно потекла кровь. Кажется, она хотела ещё что-то сказать, но сил было уже мало. Склонившись над ней ещё сильнее, я только благодаря активной звукопередаче шлема услышал, что именно она сказала.

– …Что бесит больше всего? Когда ты могла помочь, спасти кого-то, но не справилась, – её голос угасал, последние три слова я скорее прочитал по губам, чем услышал. – Ненавижу это чувство.

Несмотря на то, что вокруг был адский холод, где-то на минуту я перестал двигаться, постепенно заледеневая. Не знаю, как это объяснить, но меня накрыла такая волна тоски и безысходности, что я чуть не лег прямо тут в надежде замёрзнуть насмерть как можно быстрее. Всё к чёрту, ко всем чертям, мне нужно согреться, а то я помру прямо здесь, превратившись в статую.

Оставив позади тело Пакс, которое начало заметать снегом, я пошёл к обломкам, разбросанным на месте падения и вдоль рва, созданного кораблём.

Первым делом подошёл к кратеру. В нём было с двадцать капсул, некоторые из них разбились. Резкий выход из стазиса – гарантированная смерть, поэтому обо всём, что сломалось при падении, можно было забыть.

Мышцы становились деревянными, я и представить не мог, что человеку может быть настолько холодно. Если я в ближайшие двадцать минут не найду источник тепла – мне конец, и о спасении мира можно забыть. Стоять, а я разве соглашался на требование Пакс? Хорошо бы было хотя бы для себя ответить на этот вопрос.

Теряя в этой пурге даже воспоминания о тепле, ищу хоть что-то, способное меня согреть, но нахожу только капсулы и бесполезные обломки. Чувствую, как конечности приближаются к получению обморожения, а тело к состоянию переохлаждения. Кажется, это конец. Глупый и мучительный, но закономерный и заслуженный. Эх, я всё же рассчитывал на пулю в голову. Может, застрелиться? Снять шлем, прижать ствол ко лбу, нажать на спусковой крючок и наконец перестать мёрзнуть? Ага, сейчас! Нет, мрази, чёрта с два, я вас всех переживу, шакалы облезлые! Каждого из вас!

Кому я адресовал этот немой крик – сам не знаю, но откуда-то у меня появились силы. Наверное, это было внушение, порождённое то ли шоком организма, то ли нервным перенапряжением, но такой подъём, хоть и иллюзорный, был весьма кстати. Как там говорилось? Не съем, так понадкусываю? Да, именно. Заберу с собой сколько получится этих исчадий ада, а там и околеть со спокойной душой можно.

Подхожу к уцелевшей капсуле. Кожух уже отлетел, можно было разглядеть какого-то мужика. Я бы мог прижать ПП к стеклу и прострелить ему голову, но мне показалось это расточительством, поэтому я потянулся к панели, закрытой крышкой. К сильному неудовольствию обнаруживаю, что из-за удара она погнулась и не хотела отсоединяться. Ну и к чёрту тебя, тут вторая крышка есть, намного больше первой. Сняв её, вижу отсек для аккумуляторов. А они тут вместительные, дорогие. Да, определённо, если я отключу их, то человек внутри умрёт. Так, а зачем отключать-то?

Я бы хлопнул себя по лбу, если бы на мне не было шлема, а каждое движение не причиняло бы боль. Вырываю провод подлиннее, зачищаю концы и замыкаю аккумулятор, он начинает быстро нагреваться, я поспешно ставлю крышку на место. Слышится хлопок, повалила едкая вонь – аккумулятор загорелся. Следующее, что я делаю – отстреливаю крепление дверцы капсулы, вытаскиваю оттуда тело, на всякий случай проткнув ножом сонную артерию, и ложусь на его место, закрывая за собой дверцу.

Сначала внутри капсулы было почти так же холодно, как и снаружи, но постепенно горящий аккумулятор прогревает весь стальной гроб, а вместе с ним и меня.

Я пробыл внутри около двадцати минут и, когда почувствовал, что согрелся, вылез обратно, в снежно-каменистую пустошь. Сделал я это своевременно – ко мне приближалась какая-то фигура. Пурга начала стихать, но разобрать с расстояния в полсотни метров кто идёт не получалось. Я на всякий случай зашёл за капсулу и немного припал к земле, укрываясь от гипотетического выстрела. Где-то на расстоянии тридцати метров я понял, что у приближающегося человека не было плаща.

– Эй, – проревела фигура. Я узнал голос Сэнду. – Доржи, какого чёрта ты здесь делаешь?

– Я не Доржи.

Последовало недолгое молчание, он остановился от меня где-то в двадцати метрах.

– Ах ты мразота! – хрипит Сэнду и тянется к стволу, но одет он был ещё хуже меня, поэтому руки совсем его не слушались.