Отмели космоса

Слева мелькнула фигура. Стреляю туда, мимо. Последний патрон. Опять мелькнула фигура, я жду, всё жду. Снова перебежка, я сохраняю спокойствие ровно до того момента, пока не вижу торчащую из-за укрытия спину Бубнова. Переключаю режим в бронебойный, целюсь, выстрел! Пуля рвёт ткань, но никак не плоть Бубнова, который высовывается откуда-то правее, уже без верхней одежды. Я вновь попался на тупую уловку, ну сколько можно?

Бубнов, помельтешив немного и увидев, как я беспомощно жму на спуск разряженного ствола, идёт ко мне, неспешно, как помотанная жизнью гиена. Улыбается, скотина. Доволен собой. Наверное, он даже предсказал, когда именно у меня закончатся патроны. Только вот хрена с два ты предсказал это!

Я достаточно оклемался, чтобы резко выхватить из-за пояса пистолет Сэнду. Бубнов, мигом позабыв о своей надменной улыбке, прыгнул вбок ещё до того, как я наставил на него ствол. Две пули уходят в молоко, я нахожу в себе силы подняться.

Начинаю перебегать, нет, скорее ковылять от опоры к опоре, паля по мелькающей фигуре. Он даже не пытается стрелять в ответ, только издевательски мельтешит. Один раз рикошетом я попал в Гнидого, тот зашевелился. От неожиданности я вздрогнул, но, оценив ситуацию, решил забыть о нём – сам слезть с балки коновал не сможет, а оружия при нём не наблюдалось. Бубнов опять выглядывает, палю навскидку, мимо. И только расстреляв 13-зарядный магазин и вставив последний, я осознал одну важную вещь. У Бубнова больше нет патронов.

Если бы он хотел оставить меня в живых, то просто отстрелил бы мне ногу. Учитывая, что я уже и не прячусь, это можно было провернуть очень легко. Но Бубнов этого не сделал, потому что не мог. Вот ты и попался, капитан.

Я забылся, пропал в горячке боя и поэтому, плюнув на всё, влез на одну из капсул, надеясь подстрелить снующего туда-сюда Бубнова сверху. Но и тут он меня переиграл – как только я встал выше и открылся, он выстрелил из шокера. Не такого мощного, как у Пакс, его устройство было ближе к тазеру. Воткнувшиеся в бедро иглы парализовали мышцы.

Я стоял неустойчиво и, получив заряд бодрости, изогнулся и шмякнулся на пол, отбивая локоть. Проводки тазера пытаются вырваться из моего тела, но арсенал Бубнова был усовершенствован, и крючки на концах устройства мешали ему покинуть многострадальное бедро. Однако удача улыбнулась мне, пусть и крайне щербатой улыбкой – проводки зацепились за один из обломков обшивки и порвались о зазубренный край.

Я слышал топот Бубнова. Вскидываю пистолет, но он слишком быстро оказывается рядом и после моего второго выстрела отправляет ствол пинком куда-то в нагромождение обломков. Затем Бубнов завалился на спину – и немудрено, последняя выпущенная пуля попала ему в грудь. Поднимаюсь, отскакиваю, глазами ищу пистолет, но понимаю, что это бессмысленно. Оборачиваюсь к Бубнову. От его взгляда меня передёрнуло. Ещё сильнее меня передёрнуло от разложенной телескопической дубинки.

Снимаю с пояса свою дубинку. Мы смотрим друг на друга пять секунд, десять. Вот он делает первый шаг навстречу. Я отвечаю тем же. Сближаемся. Я наношу удар – мимо. От его широкого замаха получается увернуться. Понимаю, что это была обманка только тогда, когда тяжёлый ботинок вонзается мне в голень. Отшатываюсь – и вовремя, дубинка зацепляет самый кончик моего носа.

Он видел, как я дрался раньше, он знает мои движения. Двадцатка и проиграла потому, что перешла в ближний бой, где Бубнов предугадывает каждый финт, каждый удар. И если я ничего не придумаю, то очень скоро буду лежать придавленный капсулами, как Двадцатка.

Беру в левую руку нож с пояса. Не умением, так количеством. Бубнов, глядя на это, слегка поморщился. Сближаемся. Пытаюсь ударить, кольнуть, снова ударить – всё мимо. Он, присев и пропустив мою дубинку над головой, бьёт по корпусу, но броня гасит удар. Контратакую – рука с ножом отбивается плечом. Я даже ткань не повредил.

Расходимся. Меняю нож и дубинку местами, поднимаю глаза, вижу посеревшее лицо капитана. С какой-то смутной радостью замечаю, что на нём начала проглядывать усталость. Всё-таки неслабо тебя Двадцатка отпинала.

В этот раз Бубнов проявил больше инициативы и, размахивая дубинкой, начал теснить меня. Не позволяя прижать себя, кручусь, сохраняя дистанцию, подгадываю момент и наношу тычок дубинкой в лицо. Он пропускает выпад сбоку от головы, перехватывает руку и выворачивает её, дубинка падает, он отправляет её пинком вслед за пистолетом. Я пытаюсь ткнуть его ножом, но следующий пендаль достаётся мне и я, чуть ли не кувыркнувшись, падаю.

Тут же вскакиваю, ожидая новый пинок, но Бубнов стоял на месте и держался на рёбра. Он смачно харкнул, и на металле остался жирный кровавый шлепок. Лицо у него сморщилось ещё сильнее. Я тоже не торопился и пока ощупываю руку, которую он чуть не сломал.

– Ну всё, хватит, – резко сказал Бубнов, запустив руку под одежду.

Я достал заспинный нож взамен утерянной дубинки. Бубнов вытащил какой-то цилиндр, кинул его в мою сторону. Я увернулся, цилиндр пролетел мимо и глухо застучал по металлу, укатываясь куда-то.