Отношение романа к социальным противоречиям наших дней; закат капитализма

Мистер Синклер для нас тоже, видно, все равно, что умер, ибо в последнее время он не столько пишет романы, сколько экспериментирует с диетой, а также занимается революционной деятельностью, которую можно расценивать либо как полную измену своему делу, либо как незаметный героизм — в зависимости от того, какой экономической теории вы придерживаетесь. Но перу Мистера Синклера принадлежит роман, в котором впервые, словно в лучах безжалостно яркого света, предстала картина жизни людей в тяжелых башмаках, и который прямо заявил, что выход — в социализме. Этот роман — «Джунгли». (Заметьте, кстати, что его действие тоже происходит в Чикаго.) Едва ли надобно здесь говорить о силе этого произведения или подробно излагать суть предлагаемого автором решения вопроса. Это уже классика. Но и в своих позднейших произведениях, например, в «Миллионере», Синклер шел по тому же пути.

Менее известен — возможно, потому, что он совсем недавно вышел, — роман Уилла Левингтона Камфорта[12] «Течение». В этом романе, появившемся в год международного позора человечества, содержится критика не только экономической системы, порождающей нищету, но всех сторон жизни общества. Великий философ, поставивший себе задачу навредить человечеству, не смог бы придумать ничего более бессмысленного, чем общество, созданное нашими собственными руками, заявляет мистер Камфорт, который на примере подлинных событий собственной жизни показывает, как поступает общество с человеком. В школах культивируют невежество; в деловых конторах — грубый обман; в армии — жестокость. Однако представление о капитализме как таковом почти отсутствует в романе, и мистер Камфорт глубоко убежден, что спасения следует искать в самоусовершенствовании творческой воли и в любви хорошей женщины.

Мистер Джордж Крэм Кук[13] (роман которого «Бездна» известен гораздо меньше, чем он того заслуживает и чем он, несомненно, станет известен, если мистер Кук напишет еще одну столь же великолепную книгу) с такой же определенностью, как мистер Синклер в «Джунглях», указывает на социализм как на единственный выход. В отличие от «Джунглей», в романе не так уж много описаний бедственного положения трудового люда, если не считать последних глав, где героиня оказывается в России в самый разгар революции. Мистер Кук преследует другую цель — показать так называемого «сознательного рабочего», человека с сильными руками, который не чурается замасленного комбинезона, но одновременно читает умные книги и громко заявляет о своих требованиях. Мнения критиков о «Бездне» разделились: одни объявили ее голой пропагандой, другие отмечали, что в ней подняты чрезвычайно важные проблемы, третьи восхищались романтической историей любви между девушкой из состоятельной семьи и человеком из народа, настоящим мужчиной. Но как бы то ни было, человек, прочитавший эту книгу, вряд ли забудет, что существует значительная группа людей, которые — правы они или нет — настоятельно требуют устранения социальной несправедливости и голос которых нельзя не услышать.

Нечто общее с «Бездной» есть у второго романа мисс Сьюзан Гласпел,[14] «Прозрение». Здесь тоже показан рост классового самосознания. Основная мишень романа — армия. Она изображается как сборище совершенно бесполезных людей, которые могли бы принести большую пользу в качестве, скажем, лесников или строителей каналов.

Весьма показательно, что в обоих этих романах опять фигурирует Чикаго, хотя основное действие происходит в Давенпорте, Рок-Айленде и Молине. Оба романа изображают Средний Запад как район интеллектуального и экономического брожения. Оба радуют своей свежестью и выгодно отличаются от заполненной непременными рыцарями, живописцами и автомобилистами заурядной литературы. Оба показывают жизнь без прикрас.

Как видите, почти каждый писатель — в Америке, во всяком случае, а в какой-то мере также и в Англии, — который стремится создать правдивое полотно современной жизни, вынужден показывать, что капитализм изжил себя, что он отмирает — независимо от того, скорбит ли данный писатель по этому поводу, радуется или просто констатирует факт. Мало кто из них отчетливо представляет, как именно отомрет капитализм и что придет ему на смену. А сейчас, когда война в Европе подорвала веру социалистов-интернационалистов[15] в свои силы, люди менее чем когда-либо способны дать себе ответ на проклятые вопросы: что, как, почему и когда. И все же почти каждый вдумчивый писатель наших дней в своем творчестве осуждает капитализм.

Разумеется, кроме тех, кого я назвал, есть еще множество литераторов, которые создают значительные произведения, отражающие перемены в экономике. Возьмите, к примеру, Лероя Скотта[16] и Эрнеста Пула;[17] оба отличаются твердыми убеждениями, оба, помимо несравненного драматического чутья, наделены еще глубокой верой в неизбежность революции (возможно, бескровной). Возьмите замечательный образ новой женщины, выведенный Альбертом Эдвардсом[18] в его романе «Товарищ Иетта».