Мокси М. Очень хорошо, моя госпожа
Фелисити. Я думаю, Мокси нужно отвести Ситцевую комнату, Крестуэлл. Проследите, чтобы ее вещи перенесли туда, хорошо?
Крестуэлл. Будет исполнено, моя госпожа. Как я понимаю, вопрос решен?
Фелисити. Именно так.
Идите, Мокси. Святой Боже, они приехали. Идите, Мокси… быстро!
Мокси
Фелисити. Держитесь, Мокси!
Мокси
Крестуэлл
Мокси. И лучше бы вам стереть с лица эту ухмылку!
Занавес
Действие второе
Через два часа после предыдущей картины. Фелисити и Найджел вдвоем. Оба одеты к обеду. Найджелу лет тридцать пять — тридцать шесть. Симпатичный, обаятельный мужчина. В нем, возможно, чувствуется некоторая слабохарактерность, но в целом общаться с ним приятно. В данный момент он слегка раздражен.
Найджел. И все-таки я не совсем тебя понимаю, мама.
Фелисити. А я-то думала, что все предельно просто.
Найджел. Как ты знаешь, Мокси я обожаю. Всегда обожал. Но не могу отделаться от ощущения, что эта трансформация… несколько радикальна.
Фелисити. Для нее это начало новой жизни, ты понимаешь, как для тех, что уезжает в Родезию.
Найджел. Знаешь, было бы чертовски проще, если бы она уехала в Родезию.
Фелисити. Только не для меня, дорогой. Я не выношу открытых пространств. Они вызывают у меня… не помню, как называется, но противоположное клаустрофобии.
Найджел. Так ли тебе необходимо ехать туда же, куда едет она, составлять ей компанию до конца своих дней?
Фелисити. Абсолютно. Я не могу без нее, а она — без меня.
Найджел. Но, раз уж она финансово независима и более не твоя служанка, нельзя ожидать, что она будет по-прежнему ухаживать за тобой и приносить тебе чай в постель.
Фелисити. Мокси ухаживала бы за мной, даже став миллионершей.
Найджел. Если ты спросишь меня, то я думаю, что это какой-то театр абсурда. Ты же не хочешь, чтобы тебя считали чудаковатой, не так ли?
Фелисити. Я бы не возражала. Быть чудаковатой не так уж и плохо. Посмотри на Мод Нитерсоул. Она весела с утра до вечера.
Найджел. Мод Нитерсоул не чудаковатая, она просто свихнулась.
Фелисити. Я все-таки не понимаю, чего ты поднимаешь такой шум. Мокси у нас много лет, она — член семьи. Так почему она не может садиться с нами за стол и звать нас по именам?
Найджел. Почему не может? Это уж чересчур, мама!
Фелисити. Назови мне хоть одну причину.
Найджел. Начну с того, что это никуда не годится. И ты должна это понимать.
Фелисити. Сильвия Фаулер зовет нас по именам, более того, едва не оглушает нас ими.
Найджел. Тут другое. Она — жена Джека Фаулера, и мы знаем его всю жизнь.
Фелисити. Она была маникюршей в «Селфридже».
Найджел. В «Хэрродсе».
Фелисити. Она — абсолютное чудовище, и я всегда вздрагиваю, заслышав ее голос. К тому же у нее совсем нет шеи.
Найджел. Даже если бы у нее голова провалилась между плеч, она не имеет никакого отношения к нашему разговору.
Фелисити. Еще как имеет. Почему ты готов общаться на равных с этой громогласной вульгарной женщиной без признаков шеи, и задираешь нос, когда речь заходит о нашей дорогой Мокси, которая посвятила нам лучшие годы своей жизни?
Найджел. Я не задираю нос, но все равно думаю, что и она, и мы, будем в равной степени чувствовать себя неловко, если она целыми днями будет слоняться по дому со стаканом «мартини».
Фелисити. Тебя послушать, так у нас не дом, а кабак.
Найджел. И что скажет тетя Роза?
Фелисити. Тетя Роза слишком потрясена твоей предстоящей женитьбой на кинозвезде, и ей не до Мокси.
Найджел. Да как она смеет так реагировать! Это ее совершенно не касается.
Фелисити. Так же, как и Мокси.
Найджел. Миранда — одна из самых удивительных женщин на свете. Она подарила романтику и счастье миллионам.
Фелисити. Тетя Роза в их число не входит.
Найджел. К черту тетю Розу.