Отобрать для (у) князя, или Невеста из другого места (СИ)

Распахнула глаза, за долю секунды поняла, что лежу, будучи прижатой к младшему князю, под полой его почти непроницаемого для солнечного света плаща. Смысл сказанного им ускользал. Кто они? Почему нас должен был кто-то услышать, если злодей и так держал меня в руках? Ведь он и есть злодей? Ведь так? Может быть, Дарьяр меня ищет, и от него меня прячут, укрыв плотной тканью?

Попыталась оттолкнуть Раньяра, вывернуться, хотела ударить, убежать, выскользнуть из ловушки его сильных рук, но не смогла даже пальцем пошевелить. Все, на что меня хватило — это сглотнуть. Похоже, тело мое было парализовано, и Раньяр зря переживал на счет возможного шума.

— Она здесь! Я точно знаю! Не могла она никуда деться! — послышалось снаружи.

И голос был знакомым до боли. Я даже ушам своим не поверила, ведь этого просто быть не могло.

— Давай, выпускай свою магию! — потребовал все тот же голос. — Чего стоишь?

Мои непослушные пальцы, на несколько секунд перестав быть деревянными, вцепились в рубашку Раньяра. Я хотела крикнуть: “Бабуся-призрак!” Да, говорила именно она, моя призрачная компаньонка, та, связанное с кем кольцо, я опрометчиво утопила. Слова не желали срываться с губ…

— Все будет хорошо, — снова шепнул младший князь. — Дарьяр скоро поймет, что что-то не так, что нас слишком долго нет, и найдет нас. А пока мой плащ укроет от глаз тех, кто хочет тебе навредить. Это тебе не просто тряпка, это настоящий артефакт, хамелеон-укрыватель.

От тех, кто хочет навредить? Я уже ничего не понимала. Это ведь Раньяр был магом в черном, это ведь он артефактор, который, наверняка способен использовать в качестве материала побеги лусторции. Я не должна верить его словам. Надо бороться, заставить конечности двигаться и попытаться сбежать.

— Ну, получается? — снова послышался голос бабульки.

— Нет! — отозвался другой, мужской и мне незнакомый. — Это все Раньяр, чтоб у него чешуя облезла! Сперва явился, лезть везде стал, артефактов кругом понатыкал, потом Дарьяра убедил, что охота идет на него, а все остальное — антуражная подготовка, чтоб потом можно было на нечисть все переложить. Как догадался только! Еще и человечку защитил! Впечатал в нее защиту от зла, и она тебя отправила в путешествие по сточным водам. Получается, ты чистое зло, подруга моя!

Кто говорил, я не знала. Но, кажется, Раньяр понял. Я ощутила, как он напрягся, как сильнее стиснул меня. Глаза его загорелись драконьим сиянием, зрачок в них стал вертикальным.

— Меньше болтай — больше делай! — приказала бабулька. — Не все было антуражем, если ты забыл, мой дорогой! Девицы, что лежат сейчас по домам, как деревяшки, антуражем не были. Сил на них потрачено — уйма, да только толку — никакого!

— Молчи, старая! — рыкнул мужчина. — Без тебя знаю! Сбиваешь своим ворчанием!

Повисла тишина. Я лежала, стараясь осмыслить услышанное. Бабулька — чистое зло… Зло! Неужели это она — тот самый черт, то самое потустороннее нечто, которое называют проклятьем Базальтовых? А Раньяр? Он, получается, ни при чем! Он защищал, присматривал, артефактом наградил, который и надоумил меня от кольца избавиться, угрозу в нем почувствовав.

Резкий порыв ветра ударил нас, и это был не просто ветер, а будто клок урагана, от которого перехватило дыхание, одежда обтянула тело так, что затрещали швы. Я инстинктивно прикрыла лицо руками, одновременно отмечая, и что конечности стали хоть и плохо, но все же слушаться, и что плащ, скрывавший нас от глаз чужаков, был сорван. Открыла глаза и взглянула на тех, кто оказался перед нами.

Впереди, в шаге от Раньяра и меня, все еще лежащей на его коленях, стоял статный мужчина. Он не был стар, но седина уже изрядно посеребрила его некогда черные волосы. В аристократических чертах было что-то, что портило строгую мужественную красоту. Что-то такое, что появляется, когда мутится рассудок… Я глядела на этого мужчину и была готова поспорить на собственную ногу — здравомыслие его давно покинуло и разумом овладело безумие.

— Ну здравствуй, сынок! — криво усмехнулся неизвестный и поднял руку, зажигая на ладони огонь.

— Здравствуй, папа, — последнее слово Раньяр произнес с нескрываемой брезгливостью. — Как я и думал, слухи о твоей безвременной кончине сильно преувеличены.

Папа? Не может быть! Отец молодых князей Градалета ведь мертв, покончил жизнь самоубийством. Так сказал мне Дарьяр. Хотя он упоминал, что могилы у их родителя нет, тело его не было найдено. Что же это выходит? Его светлость Натьяр Базальтовый свою гибель инсценировал?

Раньяр аккуратно опустил меня на траву, а сам поднялся на ноги, очевидно, готовясь к схватке. Пользуясь тем, что немота тела понемногу отступала, приподнялась на локтях и еще раз взглянула на седовласого. Кажется, я уже видела его. На портрете. На том самом, что висел в холле замка Базальтовых, на том, на которое упало кольцо и с чьей рамы я его доставала. Только там, изображенный в масле, отец Дарьяра Раньяра, бывший князь был моложе, седина еще не посеребрила его голову. Но сомнений не осталось, передо мной стоял Натьяр Базальтовый!