Отойди от моей лошади

А тётя Таня уже носилась по всей комнате.

– Миша! – кричала она. – Где подставка для ёлки? Ленка, тащи игрушки. Ребята, откройте дверь, там звонок.

Мы пошли с Федькой и спросили:

– Кто там?

– Новогодняя телеграмма.

Мы открыли дверь и как захохочем – там стояли Петька и Вовка, оба в чёрных масках.

– Ни с места! – сказали они. – Идите вперёд!

Когда мы все вошли в комнату, началось такое веселье, просто ужас.

Дядя Миша надел бумажный колпак и чем-то посыпал тётю Таню.

Ленка уже притащила игрушки и была в Федькиной маске.

Тётя Таня надела маску «свинья».

В общем, смех!

Больше всех хохотали мы с Федькой.

Петька и Вовка только рот раскрыли.

Мы с Федькой дали им по стеклянному шарику и сказали:

– Ну, Петякио и Вовенцио, – за дело!

– Чего ещё! – сказал Вовка. – Чего вы?

– Давай, давай, – сказали мы.

Ёлка получилась – то, что надо!

Случай в песках

Мне вчера учитель Сергей Васильевич по арифметике двойку поставил. Жирную такую страхидлу.

Мы задачку про поросят решали, и у меня пять поросят плюс семь поросят получилось тринадцать поросят вместо двенадцати.

Дома был скандал, и мама сказала, что она этого не ожидала. Этой двойки.

Что она ожидала наверняка пятёрку или на худой конец четвёрку.

Папа сказал:

– Марш! Стоять в углу!

Я сегодня весь день по школе ходил как угорелый, всё ходил, думал, какой он, Сергей Васильевич, отвратительный человек, всё ходил и искал его, чтобы прямо так ему и сказать…

Я даже в скачки не играл.

Я даже быстро бегал по коридорам, чтобы все классы обежать и найти Сергея Васильевича.

Я быстро бежал, как ветер, и вдруг остановился, потому что увидел в окне лошадь.

Я сразу подумал, что вот стоит внизу телега и лошадь и что телегу можно куда-нибудь запрятать, а на лошадь сесть и поехать в далёкие пустынные пески Кызыл-Шербет-Абу-Керим-Кебаб. Там, в этих жёлтых песках, нет ни капли воды, там самумы и тайфуны, и только ты, сильный человек, на своей сильной лошади можешь мчаться как ветер, а вообще-то там жуткая температура воздуха и птицы падают от жары в песок.

Там, в этих мёртвых песках Шурум-Бурум-Такыр, я один буду мчаться на своём коне, мой конь будет хрипеть и скакать, мой могучий конь будет мчать меня, как «Волга», и ни один леопард – а их там полно – не уйдёт от его острых зубов, а потом я увижу, как из-за барханов выйдет Сергей Васильевич, и всё… и… И вдруг я увидел в окно Сергея Васильевича – вон он вышел из-за угла и идёт прямо к школе, ничего не думая и не подозревая, что на его пути стоит мой конь, моя защита и опора со страшными зубами.

«Всё, – подумал я. – Конец. Привет».

Вот он поравнялся с конём…

А я закрыл глаза…

А потом открыл…

…Сергей Васильевич стоял возле лошади и гладил её по морде.

И лошадь заржала и замотала головой.

А Сергей Васильевич вдруг открыл портфель и достал… сахар. Большой белый кусок.

И лошадь вытянула морду и мягко так, губами взяла этот сахар прямо с Сергея Васильевича ладони.

И потом лизнула его в ладонь и заржала.

А он ласково так погладил её по морде.

И я тогда сорвался вдруг с места и помчался вниз по лестнице – вниз, вниз – и столкнулся возле раздевалки с Сергеем Васильевичем.

– Сергей Васильевич! – закричал я.

– Так, – сказал он. – Всё понятно. Двоек больше не будет?

– Нет, – сказал я. – Да. То есть…

– Пять поросят плюс семь поросят равно двенадцать поросят, – сказал он.

– Точно, – засмеялся я. – Двенадцать их.

– Позволь угостить тебя сахаром, – сказал он.

– Я не лошадь, – сказал я.

– Я в этом уверен, – сказал он.

И тогда я сказал:

– Давайте. – И ещё: – Ой, звонок! – И ещё: – До свидания!

И он мне ответил:

– До встречи.

Айда в Боливию!

Было часов шесть вечера, я сделал уже все уроки и гулял в саду. И вдруг – что я вижу! Сидят два старичка в чёрных пальто и чёрных шляпах. Сидят на скамеечке и рассматривают книгу. Я зашёл к ним со спины и между шляп заглянул вниз.

Какое там было дерево! На картинке. Высокое! Такое высокое, что люди, стоящие у его корней, выглядели совсем маленькими, а те, что плыли по реке, позади дерева, были ещё меньше. Они плыли и размахивали руками и, наверное, кричали тем, первым, что-то грозное и воинственное. Кругом прямо из земли росли листья, только огромные, раза в два повыше человека, и среди них я увидел хижины. Вот бы туда, подумал я, в эти самые места, сесть на лодку и поплыть.

– Итак, дорогой коллега, – произнёс старичок, сидевший слева, – это дерево, столь необходимое нам в наших опытах, растёт, в частности, в Боливии, и самое печальное, что оно никогда не росло под Москвой. Как мы изготовим наше лекарство без этого дерева – не знаю.

– Увы, увы! – произнёс второй. Потом оба встали.

– Боливия, – сказал я, – это что такое?

– Страна, – обернувшись, ответили старички.

Я задумался. Страна… Где?

Подумав минутки три, я понял, что не знаю, где такая страна. Я вспомнил озеро с забавным именем Титикака и водопад Ниагару, я представил себе Берег Слоновой Кости и реку Оранжевую даже – но где Боливия, я не знал.

– Играем в мяч? – сказали ребята.

– Боливия, – сказал я.

– Что?

– Страна такая. Боливия, Боливия, – сказал я и быстро пошёл домой.