Оторванный от жизни

– Какой смысл жить в таком месте, когда на тебя нападают, как вы сегодня? – спросил я. – Вы с доктором игнорируете меня и мои просьбы… Вы даже стакан воды между приемами пищи мне не приносите, отказываете в других просьбах, не имея на то право. Убей я себя, вас бы обоих уволили. И если бы мои родственники и друзья выяснили, что вы напали на меня и игнорировали мои просьбы, вероятно, вас обоих бы арестовали и засудили.

Отчет о произошедшем уже был отправлен доктору. Он поспешил в отделение и появился, едва дыша. Скорее всего, мой фарс был воспринят как настоящая трагедия. В момент, когда он вошел в палату, я прекратил притворяться.

– Теперь вы, трое мужланов, находитесь передо мной. Я расскажу вам кое-что, о чем вы не знаете, – сказал я. – Вы, наверное, думаете, что я пытался покончить с собой. Это была простая уловка, чтобы привлечь ваше внимание. Когда я угрожаю вам и говорю, что моя единственная цель в жизни – протянуть столько, сколько понадобится, чтобы выйти на свободу и рассказать всем, какое насилие творится в местах, подобных этому, вы смеетесь надо мной, верно? Но на самом деле это и есть моя цель, и если бы вы хоть что-то понимали, вы бы знали, что физическая расправа не доведет меня до суицида. Вы можете и дальше применять ко мне силу и лишать меня прав, держа в заключении и не давая видеться с родственниками и друзьями, но придет время, когда я заставлю вас ответить. Я засажу вас в тюрьму, где вам самое место. Или, если не получится, по меньшей мере я добьюсь вашего увольнения из этого заведения. Запомните мои слова.

Доктор и санитары восприняли мои заявление с характерной прохладой. Подобные угрозы достаточно часто звучат в таких местах и не оставляют впечатления: люди не держат своих обещаний. Во время своей речи я и правда хотел посадить этих людей за решетку. Сегодня у меня нет подобного желания, потому что они тоже были жертвами порочной системы, которой подвергся я. В каждом заведении, где придерживаются дискредитировавших себя принципов «сдерживания», царит очень жесткая атмосфера. Дайте любому человеку дубинку, объясните, как ею пользоваться, и мягкие и гуманные методы воздействия будут естественным образом забыты или проигнорированы.

Во время периода эйфории, особенно первые несколько месяцев, когда я делал работу за несколько нормальных человек, мне требовалось больше топлива для создания огромного количества энергии, которой требовали мои действия. Я был ненасытен и настоял на том, чтобы санитар подал мне ужин, который был забыт во время моей симуляции самоубийства. Сначала он отказался, но потом принес чашку чая и хлеб с маслом. Из-за того, что этим днем меня сильно душили, глотал я с трудом. Мне приходилось есть медленно. Санитар велел мне поторапливаться и пригрозил забрать скромный ужин. Я сказал ему, что он не сможет, потому что я имел право есть в комфортном для меня ритме. Это его разозлило, и он забрал у меня все, кроме корочки хлеба. Хотя и ее он попытался забрать. Я сопротивлялся, и началась третья драка за день – и все это менее чем через пять минут после того, как доктор покинул отделение. Я сидел на кровати. Санитар, повинуясь своим темным инстинктам, схватил меня за горло и стал душить меня со всей силой человека, привыкшего к столь недостойному занятию. Его коллега обезвредил меня, прижав спиной к кровати, пока нападающий душил меня до того момента, пока у меня не кончился воздух. Первая драка случилась из-за кукурузы; вторая – из-за кусочка хлеба.

Если бы на этом я перестал описывать тот октябрьский день, мало кто предположил бы, что я рассказал не обо всем насилии, которое применили ко мне тогда. Дело в том, что это даже не половина. Если то, как со мной обращались на протяжении этих двадцати четырех часов, демонстрирует самые ужасные, но тем не менее обычные методы, применяемые при лечении пациентов в подобной ситуации, то я с трудом поминутно воспроизведу пытку, которая пришлась на мою долю ночью.

На сегодняшний день в подобных заведениях существует несколько методов сдерживания, главными среди которых являются «механическое» и так называемое химическое сдерживание. Первое заключается в использовании средств для ограничения передвижения: это смирительные рубашки, муфты, завязки, варежки, специальные прочные простыни, камзолы – все это, за исключением редких случаев, настоящие пыточные механизмы. Химические средства (иногда называемые медицинским сдерживанием) заключаются в использовании средств, на время парализующих пациента: гиосцин – самая популярная мера среди них. Используя такие лекарства, можно ввести человека в бессознательное состояние и продержать его в нем несколько часов. Очень беспокойных пациентов (особенно если санитаров в распоряжении врача мало) достаточно часто держат в подобном «оглушенном» состоянии целыми днями или даже неделями, но только в заведениях, где благо пациента не стоит на первом месте.