ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

беспощадных опустошителей, Татар, которые, зарабатывая свой насущный хлеб

грабежом и ясыром, выжигали опустелые села и покинутую разбежавшимися пахарями

жатву из любви в дикому простору. Все, чти) могли предпринять против азиатских

набегов мелкие владельцы в своих колониях, оказывалось недостаточным.

Свободолюбивые шляхтичи, бредившие равенством с магнатами, сами были готовы

молить вельможных притеснителей о принятии их под свой могущественный щит. Но

шляхетские дуки, в свою очередь, страдали от можновладства, которым подавляли

низшую шляхту. Изнурясь в борьбе с людьми более сильными, или же искусными в

придворных происках, они искали поприща для своих талантов на окраинах польско-

русской республики, в стране, которую молва сравнивала с Индиею и Новым Светом.

Они выпрашивали себе у короля пожалование так называемых пустынь, под условием

защиты их от аэиятцев, а не то—покупали эти пустыни у владельцев бездейственных,

или же захватывали по праву сильного; высылали в опасные места осадчих с

компаниею вооруженных людей и с огненным боем; иногда являлись лично в виде

королевского старосты пограничного городка, например Канева или Черкас, в виде

воеводы такого разоренного города, каким был Киев после 1482 года; и этим способом

среди вольной, равноправной шляхты, с её свободными подданными, возникало то же

самое можновладство, которое томило шляхту в её стародавних, исконных осадах.

Так как в человеческих делах низшего порядка полезное постоянно преобладает над

истинным, а умственное над нравственным, то энергию заселения малорусских

пустынь мы должны приписать в меньшей пропорции таким щедрым и милосердым

людям, каким был отец князя Василия, а в большей таким, каковы должны были быть

потомки домашнего наездника, известного в Польше XIV столетия под характерным

прозвищем Кровавого Дьявола ив Венеции. И вообще, едва ли мы ошибемся, если

поразительные успехи экономического развития Полыни в ХѴ-м и XVI веках будем

объяснять себе не столько умственным превосход-

.

41

ством культиваторов, сколько их жадностью к захвату чужого имущества,

дерзостью силы и талантливостью в делах домашнего разбоя.

Мы знаем например, что современный гетману Острожскому, князю Константину I,

киевский воевода, Юрий Монтовтович, поступал с Печерским монастырем не лучше

татарского баскака. Мы знаем, что и ставленник тогдашних придворных панов,

архимандрит печерский, Вассиан, был не лучше обыкновенного Жида арендатора, а

добродетельный по своему веку князь Константин I Острожский, при своем

всемогущем значении у короля, терпел Монтовтовича на его важном посту и

покровительствовал Вассиану, не взирая на вторжение в монастырь одного и церковное

обдирательство другого. Совокупность подобных явлений заставляет думать, что

тогдашнему экономисту, достигавшему предположенной цели наперекор всем

препятствиям, была известна только правда сильного над слабым; что другой правды в

экономическом быту тогдашней Малороссии не знали, а если она иногда и встречалась,

то не уважали. И вот эта-то грубая первобытная правда управляла польским и нашим

родным плугом в малорусских пустынях. Она вела .вперед хозяйство, промыслы,

торговлю трудными, непроторенными,, опасными путями, и насколько умела

пользоваться ею наша сбродная Русь, настолько приняла участия в добыче земледелия,

которое было и самым выгодным, и самым общим занятием колонистов.

Видя и зная все эти обстоятельства, надобно согласиться, что можновладство, эта

антипатичная нашему веку и опровергнутая политической экономией система

землевладения, было в тот век для шляхетского парода единственно возможною

хозяйственною системою, которая двигала вперед колонизацию пустынного края,

составлявшую необходимость не только для независимой, самодеятельной,

талантливой части польскорусского шляхетства, но и для всего составного государства.

Оно привело Речь Посполитую к несчастному концу, превращая украинную шляхту,

если не в вассальную, то прямо в служилую силу, и вырабатывая в этой убогой и

завзятой шляхте— или преданных магнатам людей, или таких, которые были способны

воспользоваться первым случаем, для уничтожения своих вельможных повелителей; но

оно исполнило дело свое, защищая столько времени культивированные области н

целые государства европейские от разлива азиятчины.

Как панские вассалы, владевшие сравнительно малыми вотчинами, так и панские

„рукодайнне слуги", распоряжавшиеся землями крупных помещиков, несмотря на все

постигавшие их бедствия,

42

0ТПАДКШЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ.

шли вперед мужественно и неуклонно по трудному пути колонизации малорусских

пустынь. Играя смелую роль начальников магнатских аванпостов, они, в свою очередь,

окружали себя служилой боевой силою низшего разряда. Врожденное высокомерие

этих наместников и офицгалистов) этих осадчих и губернаторов не уступало панскому.

Их идеал сословной свободы был никак не ниже панского. Гордясь личными подвигами

меча и плуга, они так точно рвались на волю и простор в украинные земли, как и те

гордые заслугами предков магнаты, которые не хотели уступить первенства