ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

наша историография, не прибавили бы ничего к козацким заработкам; напротив,

стесняли бы свободу козацкого промысла, чего мы не видим ни в одном из козацких

набегов на единоверные земли. В предпринятом теперь козаками нападении на

владения киевского воеводы козаки должны были бы уважать распространенное в

малорусском духовенстве мнение, что князь Василий есть „начальник православия,

столп и утверждение веры". Но интересы малорусского духовенства расходились

диаметрально с интересами козацкими. Ни духовные и светские авторитеты

православия, славословившие князя Василия, как ревнителя отеческой веры, ни

покровительствуемые им церковные братства, ни такия издания, как славянская

Библия, напечатанная в Остроге от его имени,—ничто не остановило днепровских

добычников на пути к разорению родовых и дигнитарских владений дома Острожских.

Ограбивши въ

60

,

1591 году Киев и его окрестности, под предводительством шляхтича Криштофа

Косинского, бывшего рукодайного слуги князя Василия, они составляют в Киевском и

Волынском воеводствах шайки наездников, нападают на дома преданной Острожским

шляхты, грабят, убивают, бесчинствуют и приводят наконец край в такое положение,

что местное дворянство прекращает производство всех судебных и общественных дел,

как это случалось прежде только во время татарского набега „великою ордою“. Со

стороны князей Острожских, киевского и волынского воевод, принимаются меры к

соединению дворянства в правильные ополчения. Но усилия магнатов, подкрепленные

королевскими универсалами, парализуются мелкими землевладельцами, которые

смотрят на Козаков, как на своих защитников и мстителей за претерпенные ими от

людей сильных обиды. Многие помогают козакам тайком, а некоторые открыто

выпрашивают у Косинского хорошо вооруженные, опытные в набегах отряды

запорожцев, и ходят с ними на своих супостатов. Видя, что ветер дует в её паруса,

вольница Косинского овладела пограничными старостикскимп городами, все

находимые у додетаростиев бумаги истребляла, как и в Межигорском монастыре,

наконец стала принуждать не только мужиков, но и самих шляхтичей землевладельцев,

к присяге на послушание Запорожскому войску. Мятеж Косинского был опасен всего

более с этой стороны. Едва сложившееся на нограничье общество готово было

превратиться в бессудную, беспощадную, саморазрушительную орду.

Одним из мотивов бунта послужила Косинскому недоплата жалованья.

Сохранилось его воззвание к „ласковым данам-товаририщамъ“, писанное из Пикова

по-польски*). -В нем говорится: „Узнали мы (преданные вам товарищи, Криштоф

Косинский и все рыцарство), что пак староста (Претвич) не спешит к нам с теми

деньгами, и потому, ничего не ожидая, прибывайте к нам. А слуге пана Претвича

скажите именем войска, что больше ждать его мосци не будут, и должны сами о себе

промышлять.—Видно, додержат нас до зимы, как прошлый год еще на св. Ивана имели

нам дать, а теперь уже осень наступила".

*) Это заслуживает тем большего внимания, что, спустя года четыре, коронный

полевой гетман, усмиряя Козаков, просил у коронного канцлера универсалов и позвов,

писанных Ruskim pismem, wedиug zwyczaju tej ziemie, и что судопроизводство над

козаками в гродских судах совершалось на языке русском.

.

61

Пограничное общество было спасено от Козаков Косиыского чрезвычайными

мерами, к которым прибегнул богатый дом Острожских. Старший сын князя Василия,

князь Януш, бросился в Тарнов, родственную местность по католичке матери, и

навербовал там людей, не имевших ничего общего с козаками, а в поддержку выписал

несколько рот пехоты из Венгрии. К этому войску присоединил он наемных Козаков

своего отца (которых современники называли „вольными людьми"), под

предводительством Северина Наливайка, да призвал на помощь князя Александра

Вишневецкого, черкасского, каневекого и любечского старосту, с некоторыми

волынскимн панами, и в начале февраля 1593 года разбил Косиыского за Чудновым,

под местечком Пятком, недалеко от Тариополя. 26 пушек и почти все козацкия хоругви

досталась победителям. Козаков побито, как была молва, до 3.000. Бежавшего в Пяток

Косинского можно было принудить к сдаче с остальными бунтовщиками. Но

Острожские, видя себя изолированными в борьбе с козачеством, не хотели довести

дело до крайности. Они предоставили Косинскому свободу, а низовцев обязали

письменным договором избрать немедленно другого „атамана", быть в послушании

королю, находиться за Порогами, на указанных правительством местах, не иметь

никаких леж (квартир), ни приставств (реквизиций) в имениях самого пана киевского

воеводы, и других панов, которые находились под Пятком при князьях Острожских,

выдать и впредь не задерживать у себя служилых шляхтичей, изменивших князьям

Острожским, возвратить награбленное в панских имениях огнестрельное оружие,

коней, скот и другую движимость, а челядь обоего пола, которая находилась при

козаках, от себя отослать. Договор подписали, по просьбе побежденных, и все паны,

помогавшие князьям Острожским, а именно: Якуб Претвиц (ГИретвич) из Кгаврон,

каштелян каменецкий *); князь Александр Вишневецкий, черкасский, каневский,