ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

ны были ступить и ногою по сю сторону? *) Потом они изменили данную им

присягу, и дали нам на содержание войсковой арматы только Черкасы, Чигирин и

Крылов **), где уже и людей нет, с которых бы армата могла иметь содержание. Но и

оттуда паны урядники повыгоняли нас. Не обвиняйте же нас за то, что мы, взявши

армату, поставили ее на обычном месте. Сами вы должны согласиться с нами, что пока

армата стояла на влости, то и выписи многократно бывали, за то что паны-урядники

клеветали на нас перед его королевскою милостью. По этой причине перестали нас

уважать и повыгоняли наших товарищей из шляхетских имений, а заслуженных

Козаков грабили и повернули под свои права, и вновь ограбили*.

Оставляя таким образом в стороне все вопросы малорусской общественности,

чуждые козакам по существу дела, представляя Куруковскую коммиссию в превратном

виде, говоря небывальщину о козацких правах и сосредоточивая внимание массы на

обидах от старшины и местных властей во вкусе простонародного многословия,

павлюковский универсал переходит к прямому вооружению войсковой черни против

старшины.

„Все это сталось потому, что наши старшие в панских имениях на влости брали

частые и нестерпимые стации, и обращали в свою корысть. Вот за что наших

товарищей повыгоняли из шляхетских имений и имущества их пограбили. Ибо паны-

урядники, хотя бы провинился и не товарищ наш, тотчас клеветали пану коронному

гетману на все войско, а пан коронный гетман доносил его королевской милости, и от

того войско наше подвергалось безвинно немилости и неудовольствию короля, нащего

пана; от того и заслуженный жолд не доходил до нашего войска. Поэтому было бы

гораздо лучше, когда бы козаки составляли одну компанию, одно войско, и у них был

бы один старший, а не два. Жили бы мытам заодно, при войсковом скарбе, как брат с

братом, в страхе Божием и в добродетели и в вере, один другого почитая, как делали

наши предки, не давая своим врагам радоваться и топча их под ноги.

„Напрасно вы называете нас изменниками и грозите “панами жолнерами; напрасно

требуете, чтобы мы вернулись назад с арматою. Мертвый не встанет из гроба: так и мы

не думаем о возвращении арматы. Нет, лучше вы смягчите сердце ваше и прибы-

*) Ничего подобного нет в Куруковских пунктах, **) Такой же вымысел.

.

207

вайте к нам охотно и одностайно с остальными восковыми клейнотами. Будем жить

вместе при войсковом скарбе; а если его королевской милости, нашему милостивому

пану, понадобится войско, то может он и здесь нас найти и повелеть нам своим

милостивым писаньем идти па его неприятеля. Так предки наши хаживали иа

Запорожья на коронную службу. Но еслибы наша земля жила в покое и нам бы не было

повелено ходить ни на море, ни на поле, тогда бы мы все одностайно жили здесь на

обычных местах, сторожа неприятеля и не допуская вторгнуться в нашу землю. А то

вырвется из города какой-нибудь вотажок на море, а на все войско падает худая слава и

королевская немилость, и от того пылает разгоревшийся огонь. Вы пишете, будто бы

этот огонь разрастается от нас. Нет, мы в том невиноваты, Соединимтесь-ка в одну

компанию, погасим этот огонь и пошлем общих послов к его королевской милости с

объявлением, почему армата не имеет места на влости. Кто опасается наказания за свой

проступок, пусть успокоится: войско присягнуло на том, чтобы жить по-братски и про

шлого никогда не вспоминать. Но, еслибы, сохрани Боже, вы вздумали быть нашими

врагами и в одной компании с панами-жо л перами поднялись на наше имущество, на

наших жен и детей, то вашим женам, имуществам и детям достанется от нас скорее.

Только мы далеки от этой мысли. Мила нам ваша родная земля, так же, как и вам,

только не хочет она к пам прихилиться и жить с нами в согласии*.

Универсал оканчивается угрозой тем, которые правили общественным мнением

реестровиков.

„Слышали мы, что ваша милость, пап-гетман, хотели идти па Запорожье, да только

некто из ваших советников не пустил вас, имеппо пан Опугакевич, этот ысокоумный

писарь. Был уже такой премудрый писарь, Вовк, что сбивал войско с толку, да и сам

изменил нам. Пускай же бережется, чтоб и ему не было того, что Вовку*.

Глава IX.

Козакопанская усобица 1637 года.—Реестровики и выписчики?—Левая сторона

Днепра встает на землевладельцев.—Коронное войско идет на Козаков.— Битва под

Куиейками.—Козаки выдают зачинщиков бунта.

Предводители реестрового козачества видели, что Павлюк идет по следам Жмайла

и Тараса Федоровича. Они умоляли коронного гетмана спасти их от участи Саввича

Чорного. Оправдывая свою оплошность относительно войсковой арматы, они уверяли

Конецпольского в непоколебимой решимости своей сохранить постановление

Куруковской коммиссии и Переяславских пактов, а о Павлюке доносили, что он своими

универсалами бунтует против земледельцев (rolnikуw) и панов служилую чернь,

освобождая каждого, кто назовет себя козаком, от каких-либо обязательств. Вместе с

тем они хлопотали, чтоб украинным властям было строго запрещено допускать подвоз

съестных припасов на Низ, а помещикам и их наместникам было наказано удерживать

своих подданных от побегов за Пороги.