Отпадение Малороссии от Польши. Том 3

Упорство обходилось мультянам и волохам не дешево. Магометанский меч, скрещенный здесь ради Божией правды с христианским, губил цвет населения края, а менее стойких захватывали вассалы турок татары, для продажи на европейских и азиатских базарах. Но подобно тому, как разреживаемый воздух тянет к себе густой; подобно тому, как наша Малороссия, Rossia bassa итальянских географов, тем сильнее влекла к себе колонистов из соплеменных и немецких стран, чем больше гибло их в защите плодородной почвы, — Волощина, равно как и Мультаны, населялась новыми искателями нового счастья по утрате старого. Редко встречаемое в других странах разнообразие пришельцев делало в Волощине то, что днепровский украинец, днестровский подгорец, подолянин, волынец и белорусс, и даже поляк — находили между Днестром и Дунаем, в смысле этнографическом, как бы другую родину. С нами, малоруссами, этот край соседская враждебность разделяла, а наше вечное искание хоть гіршої, аби іншої долі — связывало. Волощину мы даже воспевали, как замену родины, подчиненной пришельцам ляхам:

Бувай здоров, ляцький краю!
Вже ж я тебе покидаю:
Ой піду ж я в Волощину,
І там же я не загину,
В Волощині щирі люде, —
І там мені добре буде.

Старинные наши воспоминания о таких подвигах, какими прославились в Волощине герои нашей утраченной Илиады, братья Струси, делали этот край нам близким, как поприще борьбы с неверными, и дорогим, как место, где находили мы богатую поживу в тяжкой, часто голодной и всегда убогой пограничной, жизни.

Возможность низвергать господарей с арендуемого у турок престола и сажать на него таких, которых туркам было слишком трудно спихивать вооруженною рукою, — эта заманчивая возможность особенно влекла наш пылкий, не имевший лучших целей дух в постоянно опустошаемый и встающий в новом богатстве край. История нашего казачества полна былей и небылиц о подвигах Струсей, Байд, Филоненков и Канивченков за Днестром в Яссах, в Тягине, в Сочаве, на Киминском поле и на Черкене-долине. Общий взгляд на Волощину был у нас в XVII веке таков, что в Волощину стоит ходить за добычею и за спутницею добычи — казацкою славою. Такое впечатление делала на казаков Сагайдачного и Московщина, как при его жизни, так и по смерти. Там обогащала жителей роскошная природа, здесь — трудолюбивая промышленность. Как в одной, так и в другой стране преславное Запорожское войско, привыкшее пліндрувати і руйнувати во всю ширь «Божией милости» и «казацкого счастья», — не стеснялось ни единоплеменностью, ни единоверием. Этим оно свидетельствовало свое родство с татарами. Татарин, замышляя полонить людей для невольничьих базаров, говаривал: «Мы сильно уповаем на милость Божию», и титуловал себя счастливым и милосердым, а зачатый и рожденный им в незапамятные времена казак, мечтая о пожарах и кровавых речках, оставил нам по себе богохульную пословицу: «Бог не без милости, а казак не без щастя», и, сделавшись безопасным, зажиточным, даже просвещенным, благодаря Москве, гражданином, до сих пор напевает с дикою грустью:

Ой колись ми воювали,
Та більше не будем:
Того щастя й тої долі
По вік не забудем!

Три государства интересовались Волощиною в политических видах своих: Турция, как завоевательница; Польша, как покровительница завоеванных; Москва, как земля, единоверная с волохами. Испытав невозможность покорить задунайских христиан своему Пророку, правоверные мусульмане обрекли неверных, по своему закону, на рабство, и довольствовались наложенною на них данью, а чтоб эта плата за право жизни приходила в Стамбул без хлопот по взиманию, сделали сборщиком самого князя волошского, равно как и князя мультанского, называемых по-старославянски господарями.