Отправляемся в полдень

А за нами – всё рушилось, обваливалось, но мы ржали, обнимались. Рядом было какое-то здание. Большое, с колонами. А возле него – рельсы. Рельсы шли по равнине далеко-далеко, до самого края неба. А рядом с рельсами стояла жестяная шильда. Там, Пак разглядел, кто-то написал: скорый поезд «Харон» отправляется в полдень …

У нас вышло два варианта: ждать этот самый поезд или идти по рельсам до неба.

Мы не знали, что значит полдень и когда он наступит.

И не знали, на что похож поезд.

У нас были только ноги – землетварей мы отпустили, и они сгинули в руинах – и мы сами. Поэтому мы выбрали идти.

Не знаю, как остальные, а я хотела потрогать его. Оно как раз пряталось за линию, где небо касалось земли. Такое большое, красное и совсем близкое.

Наше первое солнце…

Глава 10. Дожить до рассвета

Когда проснутся спящие – этот мир сгинет. Так пугала Агнесс. Я боялась их пробуждения до чёртиков. Бывало, приснится ночью, как они встают и ступают по земле – огромные, страшные, шаг – чавк! – и кого-то нет. Просыпалась в холодном поту, лежала, скомкав простыню и не осмеливалась пошевелиться. По стенам метались тени, и думалось: они – заглядывают, ищут.

Прям ощущалось, как взгляд скользит по тебе, ощупывает. Холодный, гадкий. И ёжились ещё сильнее, вжимаясь в постель, комкая простыню, боясь дышать.

И не только я, остальные тоже. Это был общий, настоянный, изначальный страх. Ужас перед неизвестным.

Все с нетерпением ждали рассвета, и когда первые, ещё робкие лучи, похожие на травинки, что пробивают почву, выбирались из-за горизонта, мы позволяли себе расслабиться и вздохнуть. Казалось, спящие сильны только ночью и утром уже не страшно.

И вот теперь я видела их пробуждение, и оно великолепно. Они нисходят на землю звёздами и поют.

Игнорирую слепую восторженность Айринн. В песне звёзд мне слышится смерть, а я пока не планирую умирать. И терять тех, кого только что обрела, тоже.

– Инспектор, скорее увозите их отсюда. Вам нужно добраться до Летней губернии как можно скорее, – говорит судья Эйден и указывает вверх. – У вас будет неделя, чтобы активировать сильфиду.

Он строг и величественен, как статуя древнего бога.

Хочется кричать: что всё это значит? Но как всегда, объяснять некогда. Как всегда потом.

Бэзил торопит нас, и как только последняя из моих подопечных вскакивает на подножку омнибуса, взмывает в небо. Но не драконом, а лишь расправив огромные чёрные крылья. Ангел смерти.

Омнибус – самоходный. Впереди, на сидении с рычагами, шофёр, сзади, у котла с трубой, кочегар. Что один, что другой – рыжи, усаты и дородны.

Если высунуться из окна, что тут же и проделывают девочки, и перегнуться, то почти касаешься гигантских задних колёс. Честно сказать, транспорт не особо внушает доверие, но выбирать как-то не приходится.

А вот девочки рады, рассаживаются на сдвоенные, обитые красной кожей и с медными заклёпками, кресла, возбуждённо переговариваются. Каждая хочет к окну, смотреть на звездопад. Весёлые и бесстрашные.

И вот омнибус, махнув столице дымным шлейфом, отправляется в путь.

Всё время ёрзаю, кручусь, оглядываю салон, кусаю губы, – словом, не сидится, потому что на языке пляшут вопросы.

– Почему звёзды? – спрашиваю наконец.

Госпожа Веллингтон вздыхает.

– Спящие – боги, они должны заявить о себе ярко.

Отец по такому поводу говорит: «Понты стоят дорого». В данном случае – цена за чьё-то эффектное появление – целый мир.

Вздыхаю, любуюсь тем, как Зоя засыпает, положив голову на плечо Лэсси. Мысленно даю малышке в руки тряпичную куклу. Нужно будет раздобыть для неё такую. Интересно, тут есть магазины, где можно найти игрушки?

И тут слова «найти» и «отец» выстраиваются в цепочку. И я вспоминаю о своей миссии:

– А как же мне искать тетрадь Другой истории, если мы уезжаем от дома отца?

Но госпожа Веллингтон явно знает, почему не стоит переживать.

– Не волнуйтесь, – спокойно говорит она, – если его светлость и спрятал такую важную вещь, то уж точно не дома, где салигияры обыскали все углы. К тому же, отец Элефантий был его духовником. Так что шелтер вам стоит исследовать досконально.