Отпрыск королевы-ведьмы

В кресле, в котором сидел Энтони Феррара. В правой руке он держал волшебную палочку – палочку с несколькими медными кольцами вокруг нее; его левая рука покоилась на железной коробке. В моем сне, хотя я могла видеть все это очень ясно, мне казалось, что я вижу это издалека; но в то же время я стояла, по-видимому, близко к столам – я не могу объяснить. Но я ничего не могла расслышать; только по движениям его губ я могу сказать, что он говорил или пел.

Она посмотрела на доктора Кеана, как будто боялась продолжать, но вскоре продолжила:

– Внезапно я увидела, как на дальней стороне круга появилась ужасная фигура; то есть стол был между мной и этой фигурой. Она была похоже на серое облако, имеющее смутные очертания человека, но с двумя глазами красного огня, сверкающими из него – ужасно – о! ужасно! Фигура вытянула свои темные руки, словно приветствуя Энтони. Он повернулся и, казалось, усомнился в этом. Затем с выражением свирепого гнева – о! это было ужасно! он отпустил фигуру и начал ходить взад и вперед возле стола, но никогда не выходя за пределы освещенного круга, потрясая кулаками в воздухе и, судя по движениям его губ, произнося самые ужасные проклятия. Он выглядел изможденным и больным. Я больше не видела снов, но проснулась с ощущением, как будто какой-то мертвый груз, который давил на меня, внезапно был снят.

Доктор Кеан многозначительно взглянул на сына, но на протяжении всего завтрака к этой теме не возвращался.

Завтрак завершился:

– Пойдем в библиотеку, Роб, – сказал доктор Кеан, – у меня есть полчаса свободного времени, и нам нужно обсудить кое-какие вопросы.

Он провел сына в библиотеку с ее аккуратными рядами малоизвестных книг, хранилищем забытой мудрости, и указал на красное кожаное кресло. Когда Роберт Кеан сел и посмотрел на своего отца, который сидел за большим письменным столом, эта сцена напомнила ему о многих опасностях, встреченных и преодоленных в прошлом; библиотека на Хаф-Мун-стрит ассоциировалась в его сознании с некоторыми из самых черных страниц в истории Энтони Феррары.

– Ты понимаешь ситуацию, Роб? – резко спросил доктор.

– Я думаю, что да, сэр. Я так понимаю, это его последняя карта; эта возмутительная, безбожная Вещь, которую он выпустил на нас.

Доктор Кеан мрачно кивнул.

– Точная граница, – сказал он, – отделяющая то, что мы можем назвать гипнозом, от того, что мы знаем как колдовство, еще предстоит определить; и к какой территории относится учение о Духах Стихий, было бы бессмысленно обсуждать в данный момент. Однако, помня, с кем мы имеем дело, мы можем отметить, что сто восьмая глава древнеегипетской Книги мертвых озаглавлена "Глава о познании духов Запада". Забывая, например, что мы живем в двадцатом веке, и если посмотреть на ситуацию с точки зрения, скажем, Элифаса Леви, Корнелиуса Агриппы или аббата де Виллара – человек, которого мы знаем как Энтони Феррара, направляет против этого дома и тех, кто в нем находится, тип стихийного духа, известного как Саламандра!

Роберт Кеан слегка улыбнулся.

– Ах! – сказал доктор с ответной улыбкой, в которой было мало веселья. – Мы привыкли смеяться над этой средневековой терминологией, но как иначе мы можем говорить о деятельности Феррары?

– Иногда я думаю, что мы жертвы общего безумия, – сказал его сын, почти патетически поднося руку к голове.

– Мы жертвы общего врага, – сурово ответил его отец. – Он использует оружие, которое достаточно часто в наш просвещенный век обрекает бедные души, такие же здравомыслящие, как ты или я, на сумасшедший дом! Почему, во имя всего Святого, – воскликнул он с внезапным волнением, – наука упорно игнорирует все те законы, которые нельзя исследовать в лаборатории! Неужели никогда не настанет день, когда какой-нибудь истинный ученый попытается объяснить движения стола, на котором помещено кольцо рук? Неужели ни один точный ученый не снизойдет до изучения свойств гадалки? Неужели никто не сделает для явлений, называемых мыслеформами, то, что Ньютон сделал для явления падающего яблока? Ах! Роб, в некоторых отношениях это более темный век, чем те, которые несут на себе клеймо тьмы.

На несколько мгновений между ними воцарилось молчание; затем:

– Одно можно сказать наверняка, – сказал Роберт Кеан, – мы в опасности!

– В величайшей опасности!

– Энтони Феррара, понимая, что мы стремимся к его уничтожению, предпринимает последнее, колоссальное усилие, чтобы превозмочь наше. Я знаю, что вы наложили определенные печати на окна этого дома, и что после наступления сумерек эти окна не открываются. Я знаю, что отпечатки, странно похожие на отпечатки огненных рук, можно увидеть в этот момент на окнах комнаты Майры, вашей комнаты, моей комнаты и в других местах. Я знаю, что сны Майры – это не обычные, бессмысленные сны. У меня были и другие доказательства. Я не хочу анализировать эти вещи; признаюсь, что мой разум не способен на такую задачу. Я даже не хочу знать, что все это значит; в настоящий момент я хочу знать только одно: кто такой Энтони Феррара?

Доктор Кеан встал и, повернувшись, посмотрел на своего сына.