Отпущение грехов

Эзра хмурится и медленно встает из-за стола, направляясь к ней. Она выпячивает грудь и смотрит на него так, словно хочет знать, каково это трахать его. Я наблюдаю, как он нависает над ней, и мое сердце пускается вскачь. Они слишком близко. Он так близко, что может поцеловать ее. Я паникую, когда он хватает ее за волосы, так же как хватает меня. Эзра дергает ее волосы с такой силой, что ее ноги подкашиваются, и он заставляет ее опуститься на колени перед ним. Она хнычет от боли, но вместо того чтобы отпустить ее, он лишь усиливает хватку.

Он наклоняется к ней:

— Не выпендривайся. Тебе не понравятся последствия! — Ее глаза наполняются слезами, и он дергает сильнее. — А теперь вали со своей заразной дыркой к врачу и не возвращайся до тех пор, пока не избавишься от этой дряни. — Он отпускает ее волосы и поворачивается к ней спиной, словно демонстрируя, что он слишком хорош, чтобы тратить на нее время. Мне почти жаль ее. Почти, но не полностью, потому что она — грязная шлюха.

«Как и твоя сестра, Эвелин». Нет, моя сестра делала благое дело, как и я.

СиДжей уходит, и дверь закрывается за ней с щелчком, Эзра садится в кресло и тяжело выдыхает.

«Ханна спала с Эзрой, Эвелин. Ее губы были созданы для его члена. Ты не особенная». Я закрываю глаза, растерянная и потерянная, желая, чтобы этот голос затих. Интересно, моя сестра трахалась с Эзрой? Или она позволяла ему трахать себя. Интересно, сколько женщин, кроме той рыжей в узком белом платье, были прижаты к его окну.

— Ты трахал ее? — спрашиваю я, мой пульс учащается при этой мысли. Мне придется убить его, если это так.

— Я не трахаю шлюх.

— Ты трахаешь меня…

Его взгляд обрушивается на меня, выдавливая весь воздух из легких.

— Мне нужно идти, разгрести кое-какое дерьмо, — он отворачивается от меня. — Будь здесь. Не вляпайся в неприятности и никого не убей, — рычит он.

Он оставил меня, как и грязную, заразную шлюху только что. Я пристально смотрю, как он выходит через дверь. Он трахает меня, а затем игнорирует. Ярость наполняет мою грудь. Я встаю, хватаю его ключи со стола и следую за ним по коридору.

— Ты не можешь меня здесь оставить, — кричу я.

Эзра резко останавливается, и я почти врезаюсь в него. Он поворачивается и прижимает меня своим огромным телом.

— Когда же ты запомнишь, милая? Я буду делать то, что захочу, а ты будешь слушаться или страдать от последствий.

Моя кровь превращается в обжигающую вены лаву. Я чувствую, будто вот-вот вспыхну огнем. Ногти впиваются в ладонь, и я стискиваю зубы, пока наблюдаю, как он исчезает в клубе. Я должна уйти. Я должна вернуться домой. Он мне не нужен, потому что он отвлечение. Он не спасет меня. Он врет, так же, как и мой отец, так же как и Закари, как и все в городе, где я выросла. Он лжец, и он не нужен мне для безопасности.

Я пробираюсь сквозь грязную, потную толпу в бар, я вижу затылок Эзры и иду к двери на выход. Холодный воздух покалывает мои щеки, когда я выхожу на тротуар. Я задыхаюсь от злости. Если он на самом деле хочет защитить меня, то, как только поймет, что меня нет, с криками и в ярости выломает эту дверь. Когда я дохожу до конца квартала, я оборачиваюсь и смотрю на вход. Проходит десять минут, пятнадцать, а Эзра не идет за мной. Отказ съедает меня, и мне хочется плакать. Он исказил мой разум. «Покажи ему, Эвелин. Заставь его заметить тебя».

Выдыхая, я поднимаю юбку повыше и прислоняюсь к стене Греха. Эзра хочет игнорировать меня, значит, так тому и быть. У меня тоже есть работа, если он не собирается мне помогать, я не стану больше тратить на него время. Я провожу пальцами по волосам, опускаю вырез платья ниже, обнажая половину груди. В мгновение ока слышу свист, поднимаю глаза и вижу перед собой мужчину, дымящего сигаретой.

— Сколько?

— Сотня. — Я замечаю блеск обручального кольца в свете уличного фонаря. Прелюбодеяние — грех. — Две сотни без защиты.

— Значит, две сотни, — усмехается он.

Я разворачиваюсь и иду по аллее. Мигают красные фары машины Эзры, когда я нажимаю на кнопку.

— Вау, должно быть, ты очень хорошо трахаешься, — бормочет мужчина, изучая блестящий Мерседес.

— Я люблю угождать, — отвечаю я, улыбаясь, и открываю заднюю дверцу машины.

Глава 26

Эзра

Чертова Эви сводит меня с ума. Мне нравится эта девчонка, и я обожаю погружать в нее член, но, блять, она стервознее всех, кого я знаю. Когда я говорю со шлюхами, то замечаю, как она придумывает все возможные способы их прикончить. Она горячая штучка, но помните, что о них говорят: горячие девочки всегда безумны. Что же, она воплощает собой абсолютно новый уровень этого определения.

Я остаюсь в клубе и помогаю Джеку за баром, по большей части, чтобы держаться как можно дальше от Эви, потому что я либо убью ее, либо трахну, возможно, сразу оба варианта. Я работаю в баре до самого закрытия.

Как только в баре становится тихо, и двери закрываются, Тони, вышибала, садится за стойкой.