Отпущение грехов

Сегодня он появился на работе непривычно рано вовсе не ради Эдны. Он хотел встретиться с мистером Т. Кушмилем, узнать, не выставил ли тот его вон, поскольку прошлой ночью на работу он не явился, он же был в тюрьме. Мистер Т. Кушмиль стоял у прозрачной стены и с мрачным видом глядел наружу через толстое листовое стекло, и Чарльз Стюарт приблизился к нему с самыми дурными предчувствиями.

— Где был? — поинтересовался Т. Кушмиль.

— В одном месте, — уклончиво ответил ему Чарльз Стюарт.

— Значит, так: уволен!

Стюарт вздрогнул и поморщился:

— Прямо сейчас?

Кушмиль вяло помахал перед собой обеими руками:

— Если хочешь, поработай два-три дня, пока я найду кого-нибудь. А после, — он сделал жест, будто что-то выкидывал, — чтоб духу твоего тут не было…

Чарльз Стюарт устало кивнул. Он был на все согласен. И в девять вечера, после нескольких часов, заполненных воспоминаниями о предыдущей ночи, которую Чарльз провел в обществе полицейских, он вышел на работу.

— Здравствуйте, мистер Стюарт, — сказала Эдна Шеффер, медленно приблизившись к его конторке, явно заинтригованная. — Что у вас стряслось прошлой ночью? Может, в участок забрали?

И она засмеялась собственной шутке, весело, с хрипотцой, — она была само очарование, по его мнению.

— Вот-вот, — неожиданно для самого себя признался он. — И увезли в тюрьму на Тридцать пятой улице.

— Ну надо же! — с ехидцей воскликнула она.

— Но это правда. Меня вчера арестовали.

Ее лицо тут же стало серьезным.

— Да будет вам. За что ж арестовали-то?

Он помедлил.

— Я врезал кое-кому по физиономии.

Она вдруг захохотала, сначала тихо, потом все громче, чуть ли не до слез.

— Честное слово, — промямлил Стюарт. — Меня из-за этого чуть в тюрьму не упрятали.

Эдна, зажав рот ладонью, отошла и вскоре исчезла за дверью кухни. Чуть позже, притворившись, будто занят подсчетами, он услышал, как она пересказывает все двум другим официанткам.

Обычно ночь тянулась невероятно медленно. Посетители ресторана почти не замечали человечка в сероватом костюме и с сероватым лицом — не больше, чем жужжавший над их головами вентилятор. Они вручали человечку деньги, а он, точнее, его рука аккуратно выкладывала сдачу в небольшое углубление на мраморном прилавке.

Но самому Чарльзу Стюарту сегодняшняя ночь, последняя его ночь в этих стенах, стала казаться необыкновенно романтичной. И сотни проведенных тут, за кассой, ночей снова проплыли у него перед глазами, волшебно преобразившись. Он вспомнил, что полночь обычно была некой незримой чертой — позже обстановка в ресторане становилась более интимной. Посетителей становилось намного меньше, те, что появлялись, выглядели уставшими и подавленными: то случайно забредший оборванец попросит кофе; то зайдет нищий, который всегда торчит на углу их улицы, да закажет гору пирожков и бифштекс; или появится стайка уличных женщин, которые потом разбредутся по ночному городу; и еще к ним заглядывал краснолицый ночной сторож, он-то обязательно перебросится с ним несколькими фразами, призывая как следует беречь здоровье…

Сегодня полночь, казалось, настала раньше, чем всегда, а публика валом валила к ним до часу ночи. Когда Эдна уселась за столик возле кассы и начала складывать салфетки, его так и подмывало спросить: «А правда, время сегодня просто летит?» Он так мечтал произвести на нее впечатление, сказать ей что-нибудь особенное или еще как-нибудь выразить свое чувство, не важно как, лишь бы она навсегда его запомнила.

Она сложила наконец целую гору салфеток, водрузила ее на поднос и унесла прочь, что-то вполголоса напевая. Через несколько минут входная дверь распахнулась и вошли двое мужчин. Он тут же узнал их и весь запылал от ревности. Тот, что помоложе, был в отлично сшитом коричневом костюме, по последней моде — полы расходились прямо от пупа. Этот щеголь в последние десять дней часто у них появлялся. Всякий раз примерно в это время и всегда усаживался за столик, который обслуживала Эдна, чтобы неспешно, с вальяжной небрежностью, выпивать две чашки кофе. Сегодня он уже в третий раз пришел, но не один: с ним был какой-то грек, очень смуглый, с угрюмым взглядом, который нарочито громко диктовал заказ, а если что-то было не по нему, начинал скандалить, отпускал ехидные шуточки.

Однако Чарльза Стюарта куда больше раздражал щеголь, не спускавший глаз с Эдны. Ведь в последние два вечера он совсем обнаглел: без конца подзывал ее к своему столику, надо не надо, лишь бы она подольше около него постояла.

— Добрый вечер, крошка, — донеслось сегодня до Стюарта от их столика. — Как тут у вас делишки?

— Спасибо, хорошо, — вежливо, как полагается, ответила Эдна. — Что желаете?

— А что у вас есть? — заулыбался молодой человек. — Все, что хотите, да? А что вы сами порекомендуете?

Эдна не отвечала, глядя куда-то вдаль, поверх головы парня.

Тот наконец сделал заказ, вняв нетерпеливым требованиям своего спутника. Эдна отошла от столика, и Стюарт увидел, как молодой человек что-то прошептал греку, кивая в ее сторону.