Отпустите их

Работы Поуп показывают, что дети «занимаются» школой, но не учатся, испытывая из-за этого колоссальный стресс (не положительный стресс, а вредный для психики), и заражаются настроем «любой ценой» получить нужный балл или оценку или просто сделать домашнюю работу. Это, как обнаружила Поуп, порождает эпидемию обмана. Домашние задания имеют смысл, если помогают ученику глубже погрузиться в материал и не превращаются в рутину[249]. При этом «учителя, администраторы и родители очень часто путают строгость и нагрузку», заявила недавно Поуп[250]. Писатель и социальный критик Альфи Кон критически рассмотрел широкий спектр исследований домашних заданий и пришел к выводу, что польза от них вообще не доказана[251]. И тем не менее все мы знаем, что домашние задания продолжают существовать.

The Foundation for Critical Thinking называет учебу ради экзаменов психологией «матери-малиновки»: ребенку в клюв кладут уже готовый интеллектуальный корм, и ему остается только проглотить. Фонд утверждает, что из-за этого дети учатся только повторять, и им будет не хватать умений применять информацию в различных ситуациях: в этом смысле знаний у них нет. Затем у детей появляется уверенность, что, если им точно не скажут, что говорить, думать и делать, сами они все равно не разберутся. Все должны решать за них. Они не любят делать что-то большее, чем повторять за родителем, учителем или учебником[252].

Разрушение мышления дома

Дома многие из нас тоже начинают вести себя как «матери-малиновки», когда речь заходит о домашних заданиях, экзаменах, мероприятиях, решениях и задачах, и не дают ребенку решать что-то самостоятельно. Давайте вспомним первую часть этой книги и посмотрим, в чем это проявляется.

1. Мы излишне защищаем. Как бамперы и перила. Мы оцениваем за ребенка риск, говорим, когда можно перейти через улицу, проверяем конфеты на Хеллоуин и не разрешаем лазить по деревьям и пользоваться инструментами. Мы стремимся уйти от риска, постоянно держим их в поле зрения в магазине, на улице, по дороге в школу и обратно, учим никогда не разговаривать с незнакомцами. Мы хвалим детей на каждом шагу и встаем на их сторону в спорах со спортивными судьями и учителями, если те указывают на какие-то недостатки, а любое усилие называем отличным.

2. Мы излишне управляем. Мы говорим ребенку, во что играть, что учить, какие внешкольные занятия и на каком уровне выбрать, какой вуз рассмотреть, в чем специализироваться, к какой карьере и профессии стремиться. Мы решаем их проблемы и формируем их мечты.

3. Мы держим за руку. Мы заступаемся за них перед учителями и тренерами, работаем, как вахтеры, оспариваем решения авторитетов. Мы правим домашние работы по математике, переписываем сочинения и редактируем или просто пишем за них их заявления.

В сущности, из-за такой излишней опеки мы будто проникаем в сознание ребенка и живем там — как в фильме «Быть Джоном Малковичем»[253]. Наше постоянное, бдительное, решительное присутствие — физическое и по мобильному телефону — вытесняет мысли детей, подменяя их нашими. С нашей точки зрения, именно так выглядит любовь, и мы хотим гарантировать, что они справятся, то есть преуспеют профессионально и получат в жизни лучшее. Но из-за такого воспитания детство перестает быть тренировочной площадкой, на которой ребенок учится думать самостоятельно. Он всего лишь выполняет различные пункты не им составленного списка дел. Мы не подготовим ребенка к успеху в колледже, на работе и в жизни, если не научим его — заставим его, позволим ему — думать.

Что с этим делать

Когда речь заходит об обучении детей самостоятельному мышлению в школе, ситуация выглядит, мягко говоря, довольно запутанно. Программа The Common Core State Standards Initiative возникла в 2009 году отчасти в ответ на неутешительные результаты PISA, показывающие, что многим ребятам из США недостает навыков критического мышления, и они из-за этого не подготовлены к успеху в вузе, на работе и в жизни. Организация Foundation for Critical Thinking, расположенная в Университете Сонома в Калифорнии, более трех десятилетий учит работников образования преподавать критическое мышление детям, и ее исследования показывают, что большинство педагогов не имеют представления, что такое критическое мышление, не говоря уже о том, как этому учить. Улучшение качества преподавания критического мышления в школах — сложная проблема, и моя книга не об этом.

Однако у себя дома мы, родители, можем и должны взять на себя задачу научить детей думать и разбираться во всем самостоятельно, а не заставлять их машинально обрабатывать информацию и наш жизненный опыт. Для этого надо по-другому разговаривать с детьми о том, чему они учатся, что чувствуют и какие решения принимают.