Отравленное яблоко (СИ)

— А ты так не думаешь? — пренебрежительно спросил Лайт. — Я бы не прикоснулся к ним, если бы ты не натравил их на меня.

— Да, очень похоже на тебя, Лайт-кун, — согласился Эл с отсутствующим видом. — Убийство любого, кто стоит на твоем пути, даже если он не преступник. Мне это знакомо по собственному опыту.

— Может, ты и не был преступником, — тихо сказал Лайт, — но ты делал вещи похуже многих, кого я покарал.

— Например?

— У тебя в руках такая власть, которой не обладает ни один человек в этом мире, и тем не менее твой скромный образ так называемой справедливости всего лишь способ убить скуку! Ты мог бы работать во имя всего человечества, но ты прятался за экраном компьютера, периодически распутывая интересные тебе дела. Если бы ты беспокоился об улучшении состояния в мире, то никогда бы не переставал работать.

— Так мое бездействие считается преступлением?

— Когда это приводит к геноциду и страданию целых стран, в то время как одно твое слово может все изменить, то да, это преступление. Тебя не волнует изменение мира к лучшему и искоренение социальной несправедливости, тебя волнуют только единичные случаи, которые так или иначе привлекли твое внимание и могут на время развеять твою скуку. А затем ты снова со скучающим видом примешься за поиски нового дела.

— Ты говоришь так уверенно, Лайт-кун, хотя понятия не имеешь, что я сделал или что не сделал, прежде чем мы встретились.

— Верно, но судя по тому, какой образ жизни ты вел после нашего знакомства, ничего особо не изменилось.

Эл ничего не ответил, и Лайт продолжил:

— Ты связал и допрашивал Мису, ты заставил моего отца разыграть ту ужасную сцену с убийством собственного сына, ты украл телефон Мисы…

— И все же, Лайт-кун, все это не тянет на смертную казнь.

— Ты позволял Хигути убивать невинных людей, чтобы понять принцип работы Киры! — зарычал Лайт, теряя самообладание. — Ты хотел проверить, как убивает Тетрадь Смерти, используя преступников, приговоренных к смертной казни, и заодно проверить правила, написанные в Тетради! Вот почему Рэм убила тебя! Если бы ты сделал это, то нас с Мисой могли раскрыть. Она защитила нас. Как ты смеешь думать, что ты лучше меня, когда это не так? Ты хуже Киры, и ты опасен! Кто хуже: Кира, который убивает во имя идеального мира без преступников, или эгоистичный ублюдок, который разбрасывается человеческими жизнями, чтобы подпитывать плоды своего расследования? Ты был готов стать убийцей, чтобы поймать меня? Ты не мог смириться с тем, что есть дело, которое тебе не под силу распутать?

— Послушайте только, Лайт-кун читает проповедь, — насмешливо пробормотал Эл.

— Это не смешно! — вскипел Лайт, стиснув кулаки. — Да, для меня много значат человеческие жизни, поэтому я наказываю убийц, чтобы отделаться малой кровью. А для тебя люди — это всего лишь цифры. Однажды ты назвал Киру монстром. Это было еще до того, как ты узнал, что я — Кира. Так вот, я не монстр. Посмотри на себя, ты самое настоящее чудовище. Ходячий труп. Что тогда, что сейчас, ты — чудовище, и кто бы что ни говорил, я желаю миру только лучшего. Я спасал людей, и я спас их от тебя, Эл. От тебя и твоих жестоких игр в великого детектива.

— Я так понимаю, ты закончил свой драматический монолог, Лайт-кун? — скучающим тоном осведомился Эл.

Лайт несколько раз глубоко вздохнул, сжимая и разжимая потные ладони.

— Наша с тобой маленькая сказка подошла к концу, — сказал Эл, переведя взгляд на яблоко. — Точнее, ее никогда и не было. Странно, что раньше мне казалось иначе. Я думал, что мы похожи на пару из «Красавицы и Чудовища». Забавно, правда? Ты красив, поэтому подходишь под образ красавицы, а я, ну, скажем, не очень, поэтому представлял себя чудовищем… И сейчас, когда все эти сказочные сравнения уже неуместны, между нами по-прежнему есть очень большая разница, Ягами Лайт.

— Какая же? — бросил он. — То, что я вернулся к полноценной жизни, а ты нет?

— Нет.

Эл подался вперед и, встав на четвереньки, подполз к краю кровати, где стоял Лайт. Он был похож на огромного черного паука со своими костлявыми и бледными конечностями. Лайт подавил в себе желание отступить назад.

— Видишь ли, — Эл встал на колени и оказался почти на уровне лица Лайта. Протянув руку, он коснулся его затылка, запустив пальцы в мягкие каштановые волосы. Настойчивым движением он наклонил голову Лайта ближе к себе и прошептал: — …Я не думаю, что я — Бог…

Лайт моргнул, пытаясь найти, что ответить, но понимал, что Эл был прав.

Временами его стремление победить затуманивало разум, а жестокие и правдивые слова детектива только подлили масла в огонь. Стиснув зубы, Лайт схватил Эла за руку и, дернув на себя, перекинул его через плечо. Эл не сопротивлялся, когда тот нес его через коридор, только продолжал крепко сжимать свое яблоко. Распахнув дверь ванной, Лайт сбросил детектива прямо на кафельный пол и с грохотом захлопнул дверь, поворачивая замок.

Сунув ключ в карман, он пошел обратно в спальню.

Эл несколько раз громко постучал в дверь и крикнул:

— Я верю, что в тебе еще живет что-то человеческое, Лайт-кун!