Отравленное яблоко (СИ)

— Я не уверен в ее подлинности, так как шинигами имеют привычку привирать. В общем, был человек, в руки которого попала Тетрадь Смерти. У него была девушка или жена, которая знала о ней. Был также еще один человек, который прознал про Тетрадь и похитил жену этого человека с целью выкупа. Ценой он указал Тетрадь. Первый человек не хотел расставаться со своей Тетрадью Смерти, поэтому, испугавшись, что жена сможет взболтнуть лишнего, записал ее имя. Женщина была так зла, что восстала из могилы… — Рюк замолчал, почесав голову. — И она сказала что-то вроде того, что он уничтожил ее сердце. Мужчина тут же убил кого-то и вырвал у бедняги сердце, преподнеся его этой женщине, чтобы попытаться сделать ее счастливой. И когда она приняла его, то сердце слилось с ее телом и она ожила… Я тогда не особо слушал, потому что рассказывал Гелус, а он любит нести всякую романтическую чушь. Ах, да, когда она вернулась к жизни, он точно не убивал ее, как это сделал ты. Ну и вот, спустя двадцать три дня ее сердце… взорвалось или что-то вроде того. Но мужчина не растерялся, принес ей еще одно сердце, и она вернулась к жизни еще на двадцать три дня…

Лайт взглянул на Эла, который лежал совершенно неподвижно:

— Это работает со всеми жертвами Тетради Смерти?

— Нет, только с теми, кто восстал из могилы. Только те, кого ты любил и предал, — Рюк снова пожал плечами. — Я не знаю, правда это или нет. Говорю же, Гелус всегда рассказывал что-то глупое и сентиментальное.

— Так он… приносил ей сердца, потому что у нее не было ее собственного?

Рюк кивнул:

— Похоже на то. Вообще, звучит ведь логично. Жертва Тетради Смерти умирает от сердечного приступа, и ее сердце останавливается, так что да, логично, что цена возвращения к нормальной жизни — сердце, — Рюк склонил голову. — Честно говоря, я не верил, пока не увидел собственными глазами.

— Ладно, насчет сердца и двадцати трех дней мы разобрались, — кивнул Лайт. — Но что насчет его памяти? Он вел себя так… будто я его не убивал. Будто мы все еще пытаемся поймать Хигути.

Рюк покачал головой:

— Я не могу ответить на этот вопрос.

Лайт посмотрел на него снизу вверх:

— Так получается… Я могу вернуть его к жизни, когда захочу? Все, что мне нужно сделать, это вложить сердце в его руку, и все остальное он сделает уже сам?

— Похоже на то.

Лайт улыбнулся, и в этот момент Эл зашевелился.

— Очнулся, — пробормотал Лайт, наблюдая, как Эл упирается руками в пол и приподнимается. В этот момент он был похож на огромного паука.

— Я бы на твоем месте отошел от него, — беззаботно сказал Рюк.

Лайт снова поднял голову:

— Что ты имеешь в виду?

Рюк не успел ничего сказать. Эл схватил его за ногу, и Лайт повалился на спину. Следующее, что он почувствовал, — резкий удар в живот. Эл бил со всей силы, он был в ярости. Его удары были похожи на ледяные кирпичи, которые обрушиваются на него с новой и новой силой. Лайт задыхался от боли. Эл схватил Лайта за челюсть и начал медленно ее сжимать холодными пальцами. Другой рукой он схватил его за горло, сжимая его, словно тисками. Лайт беспомощно хрипел, его лицо покраснело от нехватки кислорода.

— Как ты смеешь… — рычал Эл, глядя на парня обезумевшими, но пустыми глазами.

Лайт пытался оттолкнуть от себя детектива, но бесполезно, он только сильнее навис над ним. Перед глазами все поплыло. Легкие горели огнем. Лайт уже ничего не слышал, кроме громкого шума крови. Лайт чувствовал, что больше не протянет.

Говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами, но вместо того, чтобы листать фрагменты воспоминаний, перед его глазами стояло только одно изображение. Это было лицо Эла, склонившееся над ним, но не исполненное животной яростью, а мягкое и спокойное. Он видел одну из сцен, где они нежились в постели и Эл склонялся над ним, с трепетом разглядывая прекрасные черты лица Лайта. Вместо того, чтобы чувствовать злость, Лайт испытывал грусть. Было ужасно грустно умирать в руках своего друга.

В тот момент, когда он уже смирился со своей судьбой и приготовился отойти в мир иной, железная хватка на его шее ослабла. Перед глазами все прояснилось, хотя голова раскалывалась от боли. Лайт жадно вдохнул спасительный воздух и, придя в себя, ударил Эла в челюсть.

Этого удара было достаточно, чтобы сбросить с себя тяжелого мертвеца. Он сел, пытаясь отдышаться.

— Как ты… как ты мог… — процедил Эл, лежа на спине.

— Я… не знаю, — выдохнул Лайт, держась за ноющее горло. — Я не знал… что это… вернет тебя к жизни.

Эл судорожно вздохнул, затем поднялся на ноги и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.

— Я же тебе говорил, — хмыкнул Рюк, подплывая к парню.

— Я не понимаю, — пробормотал Лайт, обращаясь больше к себе, чем к шинигами. — Если есть способ, благодаря которому он может вернуться к жизни… почему он не счастлив? Он ведь ненавидит то, что с ним происходит. Он ненавидит то, что он — труп…

Рюк усмехнулся:

— Ну, может, он не хочет, чтобы ты вмешивался во все это…

— Нет, — Лайт сжал кулаки. — Рюк… Я знаю, что тебе плевать на меня и ты таскаешься за мной только для того, чтобы я удовлетворял твои потребности в развлечениях.