Отравленное яблоко (СИ)

— Верно, — согласился шинигами.

— …Также я знаю, что тебе плевать, счастлив я или нет. Но если хочешь знать, то меня раздражает присутствие Эла в таком виде. То, как он смотрит на меня, то, как он насмехается… То, как он ненавидит меня, Рюк. Он понимает, почему я сделал это, и у него есть право обижаться, но он люто ненавидит меня за то, что из-за меня его выставили с этих его небес и вернули в это мертвое тело… Он не верит, что я раскаиваюсь, но мне правда жаль, что так вышло. Я не хочу быть причиной его боли. Один из нас должен был умереть, но так как Рэм не позволила бы мне убить Мису, то Эл попал под удар.

— Ну и?

— Ты видишь? — вспыхнул Лайт. — Когда у него было это сердце… Рюк, он не мог вспомнить о том, что он мертв. Ему не было больно, он не смотрел на меня с такой ненавистью, с какой смотрит сейчас…

— Тетрадь Смерти не может повернуть время вспять, — прервал его Рюк. — Ты просто даешь ему чужое сердце и право на жизнь, но ты не можешь ничего вернуть.

— Я знаю, но… — Лайт поморщился от боли в груди. — У нас с Элом разные идеалы. Поэтому мы схлестнулись в этой схватке. Я не согласен с его мнениями насчет того, что правильно, а что нет, но я знаю, что… что он имеет полное право меня ненавидеть, — Лайт посмотрел на Рюка в полном отчаянии. — Я не хочу, чтобы он ненавидел меня, Рюк… — Лайт перевел дыхание и добавил: — Так что… Я хочу, чтобы ты принес мне другое сердце. Я больше не хочу быть виновником его боли.

— Я тебе что, раб? — обиженно надулся Рюк.

— Я принесу тебе яблоки, — отмахнулся Лайт. — Много яблок.

— Заметано, — Рюк поднялся в воздух и закружился по комнате с криками: «Яблоки, яблоки!»

— Подожди, Рюк.

Шинигами замер в воздухе:

— Что еще?

— Я… Я хочу, чтобы ты принес мне конкретное сердце, — ответил он после минутного колебания. — Я хочу… Я хочу, чтобы ты принес мне сердце… Мацуды.

Рюк безразлично пожал плечами, расправляя крылья:

— Конечно, — сказал он, подлетая к окну. — Мне без разницы.

— Ты ведь знаешь, кто такой Мацуда, верно?

— Да, тот болтун, который был у нас недавно, — кивнул шинигами и выпорхнул из окна.

Лайт подошел к окну и оперся на подоконник, глядя, как огромная фигура Бога Смерти уменьшается, исчезая вдали.

Ему было важно, чтобы это было именно сердце Мацуды. Он дарил Элу, человеку, которого любил, сердца тех, кем пытался его заменить.

******

Это было похоже на недописанную сказку.

Лайт закончил писать и отложил ручку, глядя на слова, выведенные на белом фоне.

Да, сказка. Грустная сказка о двух людях, которые влюбились друг в друга, несмотря на то, что все было настроено против них. Они научились любить друг друга, вопреки ауре смерти, нависшей над их головами.

Один был обречен на проклятье власти, другой был обречен на смерть от руки любимого.

Во всех сказках добро побеждает зло, и герои живут долго и счастливо. Это простая формула всех сказок.

Только в этой сказке все пошло не так. Поцелуй истинной любви не в силах разбудить прекрасную принцессу. Сказка закончилась самым печальным образом, но автор…

…взял ручку и продолжил писать.

У него получается маленькая и печальная история о человеке, который погиб от руки того, кто любил его, а затем был сброшен с небес, вернувшись в мир, где ему не было места.

Затем в сказке появляется новый поворот — убийца предлагает своей жертве чужое сердце, чтобы заменить то, которое уничтожил прежде.

У тебя нет сердца, моя черноглазая красавица, поэтому тебе придется принять в дар чужое.

Сказка не закончилась смертью Эла, она была только началом той истории, что Лайт писал сам. Повесть об украденных сердцах и трещащей по швам справедливости.

******

— Яблоки на кухне, — коротко бросил Лайт, когда Рюк просочился в кабинет, где сидел Лайт, расположившись на диване с Тетрадью Смерти на коленях.

Рюк кивнул, протянув ему уже знакомую шкатулку:

— Мне что, придется делать это и дальше? — проскулил шинигами. — Должен сказать тебе, что это не так-то просто. Если тебе интересно, почему меня так долго не было, я с удовольствием отвечу. Я целых три часа прождал в морге, пока те тупые полицейские не уйдут. Они осматривали тела тех, кого «убила» Миса. Я подумал, что было бы странно, если бы сердце Мацуды вдруг вырвалось из груди и полетело прочь.

— Ты сделал все правильно, хотя тебя не было больше трех часов. Ты отсутствовал весь день, — проворчал Лайт, кивнув на окно, за которым сгущались сумерки. — Я убрал все комнаты, так что не ной больше о том, что тут грязно.

Рюк исчез в стене и вернулся уже с яблоком, удовлетворенно хмыкнув:

— Впечатляет, — отметил он. — Ты во всем так хорош, а, Лайт? Даже работу по дому выполняешь идеально.

— Сейчас я должен быть предельно осторожным, — сказал Лайт, пропуская реплику шинигами мимо ушей. — Не ешь все сразу, потому что я какое-то время не буду нуждаться в твоих услугах.

Рюк обиженно фыркнул:

— Кстати, ты здорово прибрался в спальне. Отличная работа. Очень уютно.

— Да, и держись оттуда подальше, — предупредил Лайт.

— Эх, вы, люди, и эти ваши потребности… — вздохнул Рюк. — Понимаю.