Отравленное яблоко (СИ)

Оставив Эла стоять среди груды осколков, он шагнул в сторону маленького безжизненного тела, распластанного на кровати. Послышался треск разрываемой ткани, и осколок, скользя по белой рубашке, оставлял за собой темно-красный шлейф.

Глаза Лайта горели от возбуждения. Он аккуратно вырезал сердце Ниа и, оставив осколок внутри зияющей раны, вынул орган. Мальчик не двигался. За все время он не издал ни звука.

— Ты сломал зеркало, — безразлично заметил Эл, когда Лайт оказался рядом, держа в ладонях теплое сердце.

— Оно нам больше не понадобится, — ответил Лайт.

— Почему?

— Потому что твои глаза прекраснее всех зеркал. В их отражении я милее всех на свете.

— Ты и без этого знаешь, что исключительно красив, Лайт-кун, — пробормотал Эл, опуская глаза. Лайт раскрыл кроваво-красные ладони и протянул ему сердце так, будто протягивал яблоко. Склонив голову, он наблюдал за реакцией детектива.

— Эл, ты знаешь, что у Богов Смерти… красные руки?

Лайт улыбнулся и добавил:

— Любишь яблоки, Эл?

— Люблю, — Эл осторожно принял у него сердце и прижал к груди. Когда тело детектива обмякло, Лайт подхватил его на руки и медленно опустился вместе с ним на колени. Он держал Эла, подложив руку под его голову. Свободной рукой он нежно гладил его по прохладной щеке. Сердце все еще не билось, и Лайт наклонился, целуя Эла в холодные губы, как сказочную принцессу. Чары злой колдуньи разрушились, и тот открыл глаза.

Лайт улыбнулся:

— Ты жив, Эл, — пробормотал он, сплетая их пальцы. — Ты жив. Навсегда.

— Навсегда ли, Лайт-кун? — Эл опустил глаза, глядя на их руки. Бледная кожа слилась с кроваво-красными пальцами.

— Навсегда, — повторил Лайт, не отрывая от него глаз. — Ты и я. Обещаю.

— Ты Кира.

— А ты L.

Эл расцепил их пальцы и прижал ладонь к своей груди, где покоилось его новое сердце.

— Ты принес мне его как замену.

— Да, потому что у тебя не было сердца.

— И все же я был в состоянии любить тебя.

— Любил, — согласился Лайт, запуская окровавленные пальцы в черные волосы. — И сейчас любишь.

— Но разве я обязан любить тебя?

— Да. Мы связаны, ты и я, Эл, — Лайт чувствовал живое тепло, касаясь мягкой кожи, и видел свое отражение в черных, зеркальных глазах, отчего даже во сне у него перехватывало дыхание. — Это все, что у нас есть. Наша сказка. Как мы и хотели.

Эл кивнул, и Лайт крепко обнял его, опустив подбородок на костлявое плечо.

— Наш счастливый конец, — прошептал Лайт, не обращая внимания на слезы, которые впитывались в белую ткань рубашки Эла.

— Да, — ответил Эл. Теплая ладонь успокаивающе погладила спину Лайта. — Я знаю.

***

Всю ночь шел снег. Токио еще не проснулся, и нетронутый белоснежный покров сверкал в лучах восходящего солнца.

Тишина. Мертвецы мирно спали вечным сном, не подозревая о том, что их могилы накрыты белым одеялом. Было так тихо, что можно было услышать постороннее дыхание.

Ягами Лайт предстал на кладбище во всей красе. Дорогой черный костюм, белая рубашка, темно-красный галстук. Единственный зрячий глаз устремлен вглубь небольшой церквушки. Все было залито светом, лившимся через витражные окна и окрашивая серый невзрачный интерьер разноцветными переливами.

Позади Лайта стоял Эл, держа на руках Мэлло. Черная челка упала на глаза, но он не обращал на это внимания, стоя неподвижно, словно чье-то искусно сделанное надгробие. Мэлло не подавал признаков жизни, только тяжело дышал. Было заметно, что он висит на волоске.

Лайт был серьезен. Он не двигался, глядя вперед. На ступеньках к алтарю сидел мальчик, такой же белый, как снег на улице. Он задумчиво перебирал тонкими пальцами свои вьющиеся пряди. Рядом лежала тетрадь в черном, кожаном переплете.

Последний фрагмент запутанной головоломки встал на свое место, когда в воздухе над головой мальчишки просочились четкие буквы. Лайт мог отчетливо видеть его имя.

Нейт Ривер.

Вот она — триумфальная сцена для грандиозного финала. Все как он задумывал: место, актеры, сюжет. Все сложилось, и оставалось только поставить точку. Он знает его имя, а в кармане дожидается своего часа ручка и аккуратно сложенный листок из Тетради Смерти, который поможет ему раз и навсегда избавиться от потенциальной угрозы в лице последнего преемника.

И все же финал был накаленным. Ниа тоже знал его имя, и в его руках была Тетрадь Смерти.

Наконец, после затянутой паузы губы Ниа дрогнули в слабой улыбке. Он встал, и его белая фигурка залилась разноцветным светом. Он оставил Тетрадь Смерти на ступеньках.

— Доброе утро, Лайт, — вежливо поприветствовал его Ниа. — Не беспокойся, ты не опоздал, это я пришел раньше.

— Ты такой нетерпеливый? — ухмыльнулся Лайт.

— Возможно, — согласился Ниа. Он медленно перевел взгляд своих темных глаз и уставился куда-то за спину Лайта. — Я вижу, ты принес Мэлло. Не стоило. Я поверил, когда ты сказал, что он жив.

Лайт застыл. Он почувствовал, будто на него опрокинули ведро воды, когда понял, что Ниа был вовсе не удивлен…

…увидев Эла.

— Это не моя идея, — сказал он осторожно, — а Эла.

— Я должен был догадаться, — кивнул Ниа.