Отравленное яблоко (СИ)

Вместо этого он предложил «Двадцать одно», самая быстрая и простая игра из всех, что он знал. Тот, кто выбьет двадцать одно или самое ближайшее к нему число, будет сверху. Если вы наберете больше двадцати одного, то обязаны сложить карты и капитулироваться, какое бы число не было у вашего соперника.

Полагаться на удачу было довольно жестоким и несправедливым способом решения такого спора. Они всегда играли на кухонном столе, сидя друг напротив друга. Они могли играть даже днем при всей целевой группе, и никто даже подумать не мог, что стоит на кону этой безобидной игры.

Победитель получал все. И победителем, чаще всего, оказывался именно Эл.

Лайт не знал, на что способны ловкие руки детектива, хотя старался внимательно следить за каждым его движением. Эл все делал быстро, держа карты двумя пальцами. Он даже умудрялся так раздавать. Лайт не мог обвинить его в мошенничестве, но как бы он не перетасовал колоду, Эл всего выходил победителем, как бы Лайт не перемешивал карты.

Пятнадцать.

Много, но не достаточно.

— Еще, — сказал Лайт, стараясь вложить в голос как можно больше уверенности.

Эл, заметив это, кивнул и, выудив из колоды очередную карту, протянул ее юноше.

— Ты, кажется, сегодня уверен в себе.

— Просто хорошее предчувствие.

— Ну что? — черные глаза сверкнули. — Мне хватит.

Их взгляды встретились, прежде чем Лайт опустил глаза и посмотрел на выпавшую ему карту. Он изо всех сил старался сохранить спокойное выражение лица, чтобы не выдать себя.

«Черт».

— Ну, Лайт-кун? — Эл подался вперед, упираясь одной рукой об стол и в упор глядя на соперника. — Мне достаточно, а тебе? Готов взять еще одну карту?

— Нет, — Лайт со злостью бросил карты на стол. Шесть червовых, девять бубновых и «восемь трефовых».

Двадцать три.

— Перебор, — простонал он, устало потирая виски.

— Сочувствую, — Эл разжал пальцы и на стол упали шесть червовых, четыре пиковых карты и туз треф.

Безупречное двадцать одно.

— Кажется, я снова победил.

Не дожидаясь ответа, Эл забрался на стол, скидывая карты на пол, проскользил по лакированному дереву и остановился на коленях перед Лайтом.

— Я клянусь, что в следующий раз отыграюсь, — проворчал Лайт, когда детектив потянул его за воротник к себе и обжег его шею горячим дыханием.

— Очень сомневаюсь, Лайт-кун, — прошипел Эл. — Тебе меня не обыграть.

— Завтра же беру реванш.

— Ты должен будешь победить в честной игре и получить в награду полное доминирование, ты же знаешь… К тому же, ты уже побеждал несколько раз.

— Но не так часто, как ты.

— Может, удача на моей стороне, — Эл расстегнул рубашку Лайта и провел холодными руками по его плечам так, что она сползла до локтей юноши. — Хотя, похоже, ты обвиняешь меня в жульничестве, Лайт-кун…

— Я никогда не говорил, что ты… жульничаешь… — тяжело дыша пробормотал Лайт.

Он часто ловил себя на мысли, что проигрывать Элу не так уж и плохо. Это было странно, но несмотря на всю неопытность детектива, он был, на удивление, осведомленным, заставляя Лайта буквально задыхаться от ощущений. Он уже почти не замечал колючие черные глаза и костлявое угловатое тело Эла. Возможно, это одно из лучших качеств гениального детектива — если он что-то делает, то делает это идеально.

— Хорошо, — Эл наклонился ниже, проведя языком по ключичной ямке. Лайт нервно сглотнул. — Теперь, пожалуйста, прекрати болтать, Лайт-кун.

Лайт послушно откинулся на спинку стула и закрыл глаза, полностью погружаясь в приятные ощущения. Он так и не увидел, как Эл незаметно вытащил из рукава туз и спрятал его в заднем кармане своих джинсов.

***

Возможно, это логично, что их спор вылился в карточную игру. В конце концов, все, что между ними было, все их сложные отношения, это и есть одна большая игра.

Он начал эту игру — игру смелости, бравады и блефа. Игра зашла слишком далеко, и теперь у них могли бы начаться очень большие неприятности, если их обнаружат.

Эл понимал, насколько это для него непростительно. Он был довольно взрослым и умным, чтобы отвечать за такие поступки.

Лайт с ужасом думал о том, что скажет отец, когда узнает, чем занимается его родной сын с другим парнем, который, к слову, старше и опытней него.

И вскоре их игра превратилась в прятки. Во многих отношениях вся эта ситуация казалась им забавной. Адреналин, волнение, трепет. Мысль о том, что их могут застукать одновременно и пугала, и будоражила сознание. Они часто переглядывались и ухмылялись. Никто не мог ничего заподозрить. Эл мимолетом задевал его руку, а Лайт незаметно пододвигал к Элу свои сладкие пончики, которые детектив так любил.

И в то время, как они сплоченно хранили свою тайну, между ними все так же пролегала другая параллель, где они оставались детективом и подозреваемым. Война все еще продолжалась, хоть и не так откровенно.

Порочный круг.

***

— Я забыл.

— Как ты мог забыть? — возмущался Лайт. От линолеума отдавался гул ботинок Лайта и босых ног Рьюзаки.

— Я не придал этому особой важности.

— Так ты запоминаешь только то, что для тебя важно? — фыркнул Лайт.

Они остановились у лифта. Эл ткнул в кнопку и скользнул взглядом в сторону Лайта.