Отравленное сердце

Элин покачивалась рядом с Камрин, сжимая маленькие кулачки и прикрывая ими глаза, потому что для нее это было слишком. Смерти, раненые, битва. Далеко позади нее я увидела Мерлина, сделавшего к ней шаг и замешкавшегося. Он приостановился. Затем сел, посмотрел на нее, и я увидела тоску в его глазах. Раскаяние. Отведя глаза от Мерлина, я встретилась взглядом с Ваалом. Он отрывисто кивнул мне. И я ответила ему.

– Трудно поверить, – внезапно произнес грубый, ломкий голос. Слабо, но отчетливо.

И я замерла. Медленно, будто так все могло показаться более реальным, я повернула голову.

Золото. Это был он. Чистое золото.

Волосы. Кожа. Глаза.

Прекрасный принц.

Грудь Финли поднималась и опускалась. Я чувствовала, как бьется его сердце.

Как… как это было возможно?

Он улыбнулся мне.

– Ты спасла этот гребаный мир, малышка Иверсен.

– Ты жив, – вздохнула я.

– Ну, конечно, я жив. – Финли уперся руками в пол и приподнялся. Он наклонил голову, и на его губах появилась кривая ухмылка. – Я – Тираэль Финли Бернетт, помнишь?

– Как… как это возможно? – Но потом я поняла. Мои глаза расширились. – Шалость времени. Это было проклятие. Ты умер не потому, что кто-то убил тебя, а потому что проклятие хотело, чтобы так было. И это… это проклятие, я уничтожила его. Поэтому… поэтому оно больше не могло тебя убить.

– Это официальная версия? – Уголок его рта дернулся. – Мы можем сказать, что я был воскрешен, потому что я…

– Потому что ты – Тираэль Финли Бернетт? – По моим щекам потекли слезы, но я рассмеялась. От счастья. От умиротворения. От усталости. Да просто потому, что могла. – Мечтай дальше.

– Иверсен, Иверсен, Иверсен. – Финли положил руку мне на затылок, его пальцы покалывали на моей коже. – Я боюсь, что ты спасла меня.

– Боюсь, тебе придется с этим жить. – Я улыбнулась. – Как уж там было? «Этот парень – моя жизнь, а я обычно борюсь за свою жизнь», да?

Его губы коснулись моих, и Финли тихо засмеялся.

– Что же будет дальше?

– Я понятия не имею.

– Я тоже, – пробормотал он. – Но я знаю одну вещь.

– Да? – Мягкий поцелуй. Взрыв внутри меня. – И что же?

– Финли и Хелена. Так все началось, так все и закончится.

Шрам на моей ладони покалывал.

Он был прав. Что бы мы ни делали с нашим вновь обретенным миром, по каким бы путям он нас ни посылал, одно являлось несомненным фактом.

Снаружи взошло солнце, но мрак вокруг нас сохранялся. Мы стали единым народом. Мой взгляд метнулся в сторону и встретился со взглядом Бабы Грир, которая посасывала черную трубку и пускала в воздух дым вороньей туши.

– Что я говорила, Ти-Ти? – Она наклонила голову и усмехнулась. Я все поняла. Ту же ухмылку Лахлан подарил мне в камере Нокскартелля, когда сказал, что я достаточно сильна. – Эта девчонка будет нашим гребаным оружием.

– С этого момента я всегда буду слушать тебя, Баба.

– Лгунишка. – Старуха закатила глаза. – Снова и снова ты нарушаешь его, четвертый закон.

– Я? – Финли переплел свои пальцы с моими, а затем поднял бровь. – А что насчет тебя, Лахлан?

Они рассмеялись. Печальный звук, в котором в то же время были крошечные искорки надежды. Мы все знали, что нас ждут тяжелые времена. Время, полное тоски и боли. Время перестройки, обсуждений и перемен. Но это будет хорошо. Наконец-то все будет хорошо.

В своем сердце я чувствовала, что мама улыбается.

Эпилог Хелена

Три недели спустя

– Ты в порядке?

Тепло его руки на моем плече. Электричество между нами. Запах корицы и ели, который проникал в мой нос, как только он приближался ко мне. Все это давало мне уверенность в том, что я в порядке. После всего что произошло, по-прежнему в порядке. Хотя бы немного.

Я посмотрела на Финли.

– Похоже на то.

– Полет через воздушную стену до скрытого с помощи магии местонахождения дворца может вызвать неприятные побочные эффекты в первый раз. – Бернетт понизил голос, чтобы он не отражался от высоких стен фойе. – Так что, если ты почувствуешь тошноту… – Фин усмехнулся. – Дай мне знать, пока тебя не стошнило на мои туфли.

– Посмотрим.

Я слабо улыбнулась ему, на что он ответил гораздо более широкой улыбкой. Финли изо всех сил старался скрыть от всех свою душевную боль. Он потерял не только брата, но и, в некотором смысле, сестру. Хотя Фин и вернул Кору, она уже не была прежней, и, возможно, уже никогда не будет. Большую часть времени он держал свое горе глубоко внутри, но почти каждую ночь, когда я лежала в постели рядом с ним и Финли думал, что я уже давно сплю, я слышала его плач. И знала – это не изменится еще очень, очень долго. Ничто не было прежним. Мы все были разбиты и пытались выжить изо дня в день. Но мы были друг у друга, и это не давало нам потерять себя.

Огорченная, я отвернулась и огляделась в поисках остальных. Дворец азлатов был более впечатляющим, чем я могла себе представить. Мраморный пол, роскошные опорные балки, богато украшенная золотая лепнина. Высокие, внушительные стены, а также сводчатые потолки были сплошь покрыты картинами: одна невероятнее другой.