Отравленные корни (СИ)

— Нельзя раскаяться в том, чего не помнишь.

Ее слова ворвались в сознание, как внезапный порыв ледяного ветра, заставляющий поежиться и поднять воротник куртки, заслоняя шею. Не помнит. Она не помнит, что творила… Такое простое объяснение перевернуло все восприятие. Он подозревал нечто подобное после разговора с Илеем, но, только услышав, смог поверить. Откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В какой-то мере стало легче. Одна деталь, мучившая его несколько лет, исчезла. Она просто ничего не помнит. Да, так даже лучше.

Приговор Олеж уже не слушал, зная, что Брасиян после прихода целителя сдержит слово. Выбора не останется. Точнее отговорок, чтобы вывернуться из уз договора. Они сохранят ей жизнь, чтобы больше узнать об эксперименте. Не самый лучший вариант, но другого придумать в столь короткий срок он не успел. Да и что еще можно придумать, имея в союзниках только целителя и отстраненного от боевых операций дипломата?

Наложенная печать сбила ее с ног, он увидел, как полыхнула вязь запрета, оплетая ауру. И навстречу ей, словно монстр из глубин, рванулась Тьма. Вскипела, проступая в первом слое, расплылась чернильным пятном в районе груди и исчезла, отступила, ушла в глубину. Словно вновь впала в спячку. И увидеть, что происходит с ней дальше, снова стало невозможно. А уж что находится еще глубже, под ней…

Боевик встал и быстро покинул зал через один из входов для зрителей. Суд окончен, так или иначе. Бывший наставник уже ждал в коридоре, переместившись из зала.

— Я свою часть договора выполнил, — без предисловий начал он.

— Не очень-то ты старался, — пренебрежительно откликнулся Олеж.

— Не хами. Если бы не Илей с его исследованиями, убедить Совет было бы сложно.

— Ты даже не пытался.

— Но ведь главное — результат. Девчонка жива. Ее возьмут под наблюдение, как и всех преступников. И я жду, когда ты будешь готов.

— У меня есть год.

— Не больше.

Светлый исчез, прерывая разговор. Вот и договорились. Прекрасно.

На улице собирался дождь. Серое небо, тучи, висящие прямо над головой и холодный ветер, пробирающийся по одежду. Настоящая осень, наступившая за один день, как и всегда бывает в переходные периоды. Он стоял в стороне от выхода в месте, специально отведенном для курильщиков, и наполнял легкие сигаретным дымом. Все закончилось. По крайней мере, на сегодня. Смутное ощущение чьего-то присутствия заставило повернуться. Совсем рядом оказался Пьетр, мрачно смотрящий на сигарету в его пальцах.

— Дать закурить? — прохладно осведомился Олеж, и светлый неожиданно кивнул. Сигарета из предложенной пачки перекочевала к нему, и через минуту они дымили уже вдвоем. От дороги доносился шум проезжающих мимо маг-мобилей, короткие фразы из разговоров прохожих, спешащих по домам. Если начнется дождь, останавливать его не станут. Глобальные влияния на погоду запрещены, только локальные изменения для ухода за садом. Поэтому в плохую погоду многие стремятся просто пересидеть дома. Магия магией, но насморк она почему-то не лечит.

— Почему она? — вдруг спросил светлый, про которого боевик уже успел забыть.

— Что?

— Почему она? — повторил Пьетр. Он выглядел каким-то чересчур бледным, словно больным, побитым псом, которого выставили из дома. — Почему ты выбрал именно ее?

Олеж моргнул, пытаясь понять, о чем идет речь. Затянулся снова и отбросил окурок в урну.

— Я не выбирал. Точнее… — он никогда и никому не пытался объяснить, почему в его жизни появилась… она. — Это не совсем выбор. В центре, когда мы учились, все мной восхищались. Я был самым старшим на курсе, имел опыт боевых стычек, пусть и с монстрами, но все же. Умел убивать и мог противостоять длительному воздействию на сознание. У меня действительно были хорошие показатели. И все хотели узнать, каково это — увидеть Юту так близко. Я рассказывал, хотел, чтобы они поняли, что катастрофа — не шутки. Что равновесие действительно важно. Но они только восхищались. Вздыхали. Даже завидовали. Хотели оказаться на моем месте. Мечтали. А она спросила, как я преодолел страх. Там ведь действительно страшно. Ты видел. Мы живем, пока страх не умирает. А потом только сходим с ума. И она поняла. Просто поняла. Никто не понимал, а она смогла…

Дождь действительно начался. Мелкий, противный, моросящий. Маг развернулся к выходу, выглядывая из-за угла здания. На лестнице стояла женщина в графитном костюме. Одна. Снова одна.

— Но ведь она убивала. Она стольких убила. Прокляла. Темные расширили свою область во многом благодаря ей. Да она же родила ребенка от князя Тьмы! Как можно после такого…

Пьетр поперхнулся собственными словами, задохнулся и отвернулся. Отошел на два шага, затем резко развернулся и подошел к нему. Выглядел он паршиво. Маниакально горящие глаза, темные круги под ними, лихорадочный румянец.

— Ты! Ты не имеешь права за нее заступаться! — светлый ткнул пальцем ему в грудь. И сейчас более всего походил на мальчишку, мир которого рассыпался на части.