Отравленные слова

Он поджидал меня с улыбкой и готовым сценарием. По периметру ковра стояли зажженные свечи, по полу были разбросаны подушки – как бы случайно, предостерегающе звучала Love is Dead. We die when love is dead. It’s killing me. We lost a dream we never had[21]. Он предложил мне напиток его собственного изобретения, как он сам сказал – просто бомба. Я выпила, ни о чем не спрашивая, и вскоре мне стало щекотно и радостно, я почувствовала себя легкой, невесомой. Помню, что стала иначе видеть вещи и цвета, вдруг жутко захотелось смеяться и танцевать. Музыка расходилась волнами по каждой клетке моего тела, гибкого, как стебель бамбука, но у него были холодные руки, слишком холодные. Он пытался расстегнуть на мне блузку, я сказала, что хватит, что я не хочу, что хочу просто немного потанцевать, но он не обращал внимания и продолжал меня раздевать. Холод превратился в омерзение. Я закричала. И тогда он швырнул меня на ковер, больно схватив за руки и за ноги, навалился всем своим весом, и мы стали кататься по ковру в неравной борьбе. Я кусалась и отбивалась, но было ясно: он победит. Я была в отчаянии. Это была не влюбленность, не история любви. Я разрыдалась, а он, услышав это, вдруг замер и будто очнулся от кошмара. Встал, откинул волосы с лица и сказал мне убираться. Я до сих пор слышу его слова. «Давай вали отсюда». Он кинул мне как попало одежду и сумку и злобно бросил в лицо: ну ты и динамо. Уже в дверях я соврала ему, сказала, что я девственница.

Я плохая, я просто хотела его использовать. Я, конечно, не была влюблена. Он говорит, я не знаю, как это – быть влюбленной. Что такие люди, как я, не умеют любить. И, если подумать, возможно, Мартин Боррас был одной из главных моих ошибок.

Я хотела узнать, что такое любовь, и это стоило мне лучшей подруги.

13. Сальвадор Лосано

Ноги сами принесли его к дому Хесуса Лопеса. Вообще-то он туда не собирался, но решил зайти – просто из любопытства: он не был там уже какое-то время, но хотел оставить Суреде самые свежие сведения. Так себе оправдание.

Он заходит в бар на углу, где Хесус завтракает каждое утро. Официант, одетый по старинке в белую рубашку с черным галстуком, болеет за «Бетис» и любит поспорить из-за футбола, но полицейскому полагается закрывать глаза на такие людские грешки и отставлять в сторону свои личные пристрастия. Официант приветствует его и докладывает последние новости. Оказывается, Хесус Лопес нашел работу и выглядит более довольным, чем обычно. Однажды вечером официант даже видел его с девушкой.

– С девушкой? – Лосано давится своим кофе. – Как она выглядела?

Но, услышав описание, сразу теряет интерес.

– Просто бомба, красотка-мулатка. Они сидели вот здесь, за этим столом, плечо к плечу, хихикали и рассматривали фотографии и альбомы этих чокнутых художников, которые рисуют женщин в виде кувшинов.

У Лосано екает в желудке. Еще одна, думает он.

Несколько лет назад он вежливо попросил официанта рассказать о жизни Хесуса: соврал, притворившись его дядей, который беспокоится о племяннике, – якобы тот ни с кем не общается и ничего о себе не рассказывает семье, а здоровье у него, между прочим, весьма хрупкое. Это неправда, но вполне могло бы быть правдой. Хесус тощий, лысый – волосы у него выпадают горстями, под глазами синяки. Сзади на него жалко смотреть, проплешины похожи на лишай. Потому-то парень из бара и удивляется, что ему удалось заполучить ту девушку. Но Хесус Лопес тот еще прохвост. Несмотря на намечающуюся лысину, он отлично умеет манипулировать неуверенными в себе девушками и влюблять их в себя. Лосано встает, расплачивается за кофе и выходит на улицу; ему тошно от этих новостей. Начинается дождь, Лосано отказался было от своих изысканий, но тут он видит, как по улице Урхель тащится к парковке пыльный «Ситроен Пикассо». Это машина Хесуса Лопеса. Лосано замирает под балконом, притворяясь, что разглядывает мебель из светлого дерева в витрине. Хесус Лопес выходит с парковки, ведя на поводке собаку – мрачного вида боксера. Лосано никогда не понимал, что за прелесть люди видят в собаках с мордами суровых моряков. Лопес за последние несколько месяцев стал меньше сутулиться, но одет все так же небрежно: джинсы с торчащими нитками и линялая футболка. Он по-прежнему стремится выглядеть неформально и необычно, только теперь это смотрится жалко. Лосано видит, как он вставляет ключ в замок и поднимается по узкой лестнице к себе, в крошечную тесную студию. Несколько минут спустя зажигается свет в гостиной, единственной комнате, выходящей на улицу. Лосано опускает взгляд и направляется к парковке, как делает всегда. Как удачно, что тут нет особой текучки кадров, думает он, вкладывая банкноту в руку смотрителя-румына, который уже его знает. Следующим номером он спрашивает у парня, часто ли Хесус в последнее время забирает машину и во сколько примерно он уезжает. Парень говорит, что в последнее время Хесус завел привычку уезжать каждое утро вместе с псом.