Отравленные слова

Я знала, что Эве нравится Мартин Боррас. Он ей нравился уже несколько месяцев, она только о нем и говорила, но я никогда его не видела. Он был ее вожатым в турклубе, на шесть лет старше, по ночам ставил музыку в клубах, у него был мотоцикл, он бывал в Токио и в Нью-Йорке, где мы обе мечтали когда-нибудь побывать, а еще он был похож на Брэда Питта. Жутко популярный, но в нашем приходском турклубе строил из себя хорошего парня. Родители заставили его стать вожатым из-за какой-то темной истории с наркотиками, наверняка какой-нибудь христианский психолог посоветовал. Мартину было плевать на детей и выезды, песни и игры ему нафиг не сдались. При любой удобной возможности он сливался: выдумывал немыслимые истории и посреди ночи уезжал из лагеря на мотоцикле на какую-нибудь вечеринку. Возвращался рано утром, краше в гроб кладут. Остальные вожатые бесились, но молчали, а его родители думали, что вот какой он молодец, провел выходные в горах, подышал свежим воздухом. Все это мне рассказала Эва, и теперь мне кажется, что еще до того, как мы познакомились, я уже была к нему расположена. Он много врал, как и я сама, и, как и я сама, пытался все делать по-своему, но у него не выходило, как и у меня. Мы были родственные души. Уж не знаю, думала ли я тогда об этом, но он мне сразу понравился, вот подлец.

Это была любовь с первого взгляда. Мы посмотрели друг на друга – и все. Уж не знаю, рассказывала ли ему обо мне Эва, знаю только, что он, увидев меня, подмигнул, а я ответила тем же. Он оглядел меня всю, с головы до ног, с улыбкой, которая выбила меня из колеи. Я почувствовала себя голой, захотелось его поцеловать – так сильно, что пришлось сдержаться, чтобы не броситься в его объятия. Эва ничего не заметила. Хуже того – подумала, что он мне не понравился, и стала пытаться нас подружить. Она была очень хорошая, но в таких делах тупила. И вообще не умела себя подать: у нее сиськи как дыни, а она их зачем-то прятала, говорила, что стесняется. Мы были очень близки до того лета, когда все случилось, а потом я попыталась поговорить с ней, поделиться своей проблемой, но она еще до этого спелась с моими родителями и они промыли ей мозг. Я ей больше ни о чем не рассказывала. Не было смысла. Она бы не поверила мне и уж точно не смогла бы помочь. Она знала, что я что-то скрываю, но не стала допытываться. Это Эва с мамой убедили меня записаться в турклуб, развеяться. Тебе нужно стряхнуть с себя грусть и выйти из дома, говорили они, и я позволила им себя убедить. Но ровно в ту секунду, когда Мартин Боррас на меня посмотрел, я поняла, что мы с Эвой больше не сможем дружить. Либо Мартин, либо Эва – сказала я себе. И выбрала Мартина. Эва все равно больше не была моей подругой, она была подругой моих отца и матери, не моей. А может, я даже не раздумывала, просто сделала то, чего просило мое тело. Сложности начались потом.

Тем же вечером, выйдя со встречи клуба, я увидела Мартина. Он стоял снаружи, снимал с мотоцикла замок и искоса поглядывал на меня. Я соврала Эве, что забыла телефон, а когда вышла несколько минут спустя – сердце выпрыгивало у меня из груди, – Мартин стоял в каске, но мотоцикл так и не завел. Было ясно как день: он дожидался меня.

– Подвезти тебя куда-нибудь? – Ясно было, что он в таких делах профессионал.