Отравленный исток

Даже если бы среди тех старейшин был Наяс, всё равно это не помогло бы теперь. Сгинул Наяс в топи. Может, Корибут и постарался…

— Нахваталась я легенд да небылиц по древнерским деревням, а правды в них и горсть не насобираешь. Лишь узнала, что был Корибут великим воином, который охранял земли от зла, выходящего из нижнего мира, соседнего с Навью, а потом зло его душу и сожрало, себе подчинило, потому как он большой власти возжелал… И затем его прокляли, чтобы возродиться он не смог после смерти в муже своей крови. Такую власть он имел от своего могущества. А то ведь, коли возродится, снова примется сеять беду и смерть, — Ружена помолчала, смяла полотенце, до того старательно разглаженное. — Я подумала, что басни это всё. Детишек пугать только. А потом узнала, что Ясмина замуж вышла. А как приехала, чтобы её поздравить и повидаться, оказалось, что тяжела она. И в ту же ночь мне сон привиделся. Ясный такой, что даже мне страшно стало. Видела я, что сына она родит. И что сын этот много горя принесет ей и мужу её.

Кирилл нахмурился, но прерывать тётку не стал, хоть и захотелось вдруг оправдаться. Но мелькнула подлая мысль: а разве не вышло так, как во сне было? Разве не принёс он горя своей семье? И не собирался причинить его снова, позарившись на невесту Найрада?

Ружена, показалось, всё увидела на его лице и горько улыбнулась.

— И ещё я видела, что сын этот много народа погубит на землях восточных, где те самые древнеры и живут. И имя его слыхала. Корибут.

По спине пронёсся немилосердный холод. Кирилл напряженно замер, даже уже и не зная, что ещё услышит.

— Но меня ведь не Корибутом зовут.

— Конечно, нет. Да и сестра мне не поверила, когда я обо всём ей рассказала. Хоть и не хотела её тревожить. А потом, как ты родился, она испугалась сильно, но не отступилась.

— Ты похитить меня хотела, — напомнил Кирилл.

— Я хотела забрать тебя на время, чтобы посмотреть, кем ты вырастешь, и оградить Ясмину от беды, которую ты в себе нёс, — серьёзно возразила Ружена.

— Да только её не спросила.

— Тогда мои слова казались вздором, это верно, — тётка слегка повысила голос, и гридни предупреждающе зашевелились на местах. — Но разве то, что ты приехал, не говорит о том, что я была права?

— Не слишком-то ты старалась убедить мать и отца, раз они так тебе и не поверили, — Кирилл с сомнением скривил губы. — Да и со мной поговорить не пожелала.

— Ясмина слишком радовалась тому, что всё же родила наследника своему князю, — тётка громче выделила последнее слово. — Впрочем, от бастардов это её не уберегло. И потому она не слишком-то хотела ко мне прислушиваться. И уж тем более отдавать тебя мне на воспитание. А ты… Ты рос таким же упрямым и твёрдым, как твой отец. Ты просто прогнал бы меня или рассмеялся бы мне в лицо.

Кирилл хотел возразить, но понял вдруг, вспомнив себя десять лет назад: рассмеялся и прогнал бы, верно. И ни единому слову тётки не поверил бы. Он тогда не хотел мириться даже с волей отца, которого считал за самого властного человека из всех, кого знал. А уж принять мысль о том, что над ним сможет взять верх некий дальний пращур Корибут, которого в Яви и нет давно — такое и подавно случиться не могло.

— Всё это хорошо, — Кирилл нащупал на полу сапоги и с трудом натянул их. — Вот только я хотел узнать, как мне быть, и как бороться с этим самым Корибутом, пока он совсем не сожрал меня.

Ружена только руками развела. Внутри всё оборвалось, погасла, словно лучина, последняя надежда.

— Признаюсь, у меня было одно решение на случай, если ты приедешь, — с холодной улыбкой проговорила она. — В том отваре, что ты выпил, мог быть яд.

Кирилл невольно покосился на пустую кружку. Может, он там и был — кто знает? Да только Корибут не дал бы ему пострадать. И задумай Ружена недоброе, уже, верно, сама была бы мертва.

— Он не позволил бы мне умереть.

— Но попытаться стоило, — тётка качнула головой. — Если бы другого выхода не нашлось. Да только много я думала над тем, что когда-то узнала. Раз ты родился, значит, кто-то смог снять проклятие. Но никто, кроме волхва древнеров, с этим не справился бы. А потому путь тебе нужно держать к ним.

— Снова? — Кирилл хмыкнул. — Я уже говорил с древнерами. Они ничего не знают.

— Может, ты не с теми говорил?

Казалось, она просто смеётся. И в самом деле, какое ей, пожилой отшельнице, которую своя семья не принимала, дело до его бед? Хоть и родич он ей по крови, а родным никогда не был. Ружена, прищурившись, разглядывала Кирилла, будто и правда имела власть расправиться с ним на этом самом месте, даже несмотря на десяток гридней под боком. Всё же было в ней что-то безумное и лихое, чего, верно, и сторонились её собственные сёстры. Чего опасался Градислав.

— Ты ведунья, — Кирилл хмуро глянул на неё. — Разве ты не видишь мою судьбу?