Отравленный исток

Тётка призадумалась, но сразу отвечать не стала. Она поднялась, прошла к печи и вынула оттуда горячий горшок. Будто позабыв о вопросе, неспешно обернула его полотенцем, смахнула со стола крошки, которых там и не было вовсе. Лешко сначала нетерпеливо засопел, а после кашлянул, покосившись на Кирилла. Ружена вдруг замерла и проговорила тихо и отстранённо, словно во сне:

— Я не вижу твоей судьбы, потому как переплетена она тесно с двумя другими судьбами, — даже голос её стал другим, гулким и будто неживым. — Той девушки, что служила тебе. Она наделена большой силой, от которой ей пока нет прока. И мальчика. Ты считаешь его врагом, хоть он и не враг тебе. Его сила тёмная, как ткань Забвения. Но может послужить благу, коли он изберёт верный путь. Но их жизни могут оборваться в любой миг, слишком опасной дорогой они идут. Потому и размыто грядущее.

Ружена постояла ещё молча и обернулась. В глазах её разливалась та же безмятежность, что и раньше, словно мгновение назад не говорила она с твёрдой уверенностью о тех, кого никогда не видела.

— Древнеры, значит… — Кирилл пристально вгляделся в её лицо.

— Езжай к тем, кто древнеры по крови, но не живёт с ними, — кивнула тётка. — Большего я сказать тебе не могу.

Если бы всё было так просто. Ведь теперь он не только за себя отвечал, а ещё и Заряне обещание дал вернуться и своей княгиней сделать, коли она того пожелает. А получалось, снова из детинца уезжать, только возвернувшись. Нехорошее дело выходило. Но разобраться во всём ему придётся, а иначе такой бедой обернётся, что и не расхлебать.

У Ружены пробыли до утра. Хозяйка накормила всех перед дорогой и проводить во двор вышла, словно гостей, с которыми расставаться жаль. Словно и не говорила недавно о том, что могла бы Кирилла отравить, если понадобилось бы. И тут он увидел, что вокруг избы обычная, голая по ранней весне дубрава. А не та искалеченная хворью и страданием роща, что ему привиделась. Чем дальше, тем хуже — уже и своим глазам верить нельзя.

Как бы то ни было, а встречаться с тёткой ещё раз он точно не хотел. Пусть живет себе так дальше. Её забота в свое время тоже никому добра не принесла. Не знай матушка, что Кириллу уготовано, может, была бы жива и в здравом рассудке по сей день.

Если бы да кабы… Гадать можно долго, да только как вышло, так и вышло — ничего не поправишь. Грядущее уберечь бы — теперь оно стало Кириллу ещё дороже.

И потому он вернулся в Новруч. Не для того, чтобы долго разговаривать с отцом или просить прощения у Найрада, а чтобы забрать Заряну. И пусть думают о нём, что хотят.

Однако детинец встретил его неприветливо. В ворота сонные поутру стражники пропустили беспрепятственно, но один из них подобрался и рысцой, опережая всех, рванул в терем. И не успел ещё Кирилл дойти до крыльца, как шустрый чернявый отрок выбежал ему навстречу и бодро доложил, что светлый князь Градислав Бореевич желает видеть сына у себя немедля. Такая расторопность по раннему часу вовсе не говорила о том, что отец соскучился по нему настолько, чтобы вызвать к себе без промедлений. Не верилось и в то, что правителю стало до невозможности интересно услышать, дознался ли Кирилл правды у Ружены. Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди. Не иначе, кто из чернавок боярышненых разнёс по углам слух об их с Заряной встрече. Он оглянулся на гридней, и те, безошибочно поняв его молчаливый приказ, снова запрыгнули в сёдла, отбирая поводья у конюшат, которые уже хотели было увести лошадей прочь.

Отрок растерянно взирал на всё, не зная, что следует делать. Кирилл кивнул ему, но следом не пошёл, а повернул к женскому терему. Он совсем не удивился, когда увидел у его крыльца стражу. Часовые выступили навстречу, преграждая путь, но он даже не сбавил шаг, а только лишь они решили его остановить и едва коснулись одежды, рявкнул сквозь зубы:

— Троньте — и голов на плечах не удержите!

Неизвестно, что в его тоне заставило их поверить, что так непременно будет. Но он в этот миг сам верил в то, что сказал. Стражники отступили; Кирилл прошёл тёмным коридором до лестницы и поднялся в светлицы, предназначенные для княгинь и тех девиц, что должны были вскорости ими стать.

— Стойте, где стоите! — предупреждая любое движение в его сторону, приказал он ещё двум часовым у двери. Те переглянулись.

— Велено тебя сюда не пускать, Кирилл Градиславович, — громко возразил один. — Батюшка твой…

— Я сам решу, куда мне зайти! И Градислав Бореевич мне не указ.

Часовой всё же шагнул ему наперерез. Кирилл развернулся — и не успел тот отпрянуть — схватил его за горло. Сжал так, что стражник вмиг посерел и выпучил глаза, словно жить ему осталось считанные мгновения. Из-под ладони поползли по его коже синюшные прожилки, дыхание парня сбилось, а рука, которой он успел взяться за оружие, повисла плетью.

— Я. Сказал. Прочь с моей дороги.