Отравленный отпуск

Интересно, кто получил на неё ордер-билет? Не дай Бог женщина! Тогда по закону джентльменства толстому Крымову волей, неволей придется переквалифицироваться в скалолаза. Признаться, вид отфыркивающего приятеля, пытающегося взять приступом верхнюю полку, вызовет лично у меня приступ невероятного веселья.

Меня верхняя полка более чем устраивает — полная гарантия свободы и независимости — никто не усядется на постель, никто не взгромоздит на неё свой грязный чемодан.

Ленка мыслит по своему, чисто женскими категориями.

— Принесет нелегкая какого-нибудь пропойцу, станет он круглосуточно выдыхать аромат пойла — намучаемся…Б-р-р!… Учтите, мужики, произойдет такое — сбегу. Поедете в санаторий теплой мужской компашкой…

Отлично знаю — женщина не блефует, действительно, сбежит, бросив на произвол судьбы и мужа и бывшего любовника. Несмотря на сверхнаивные голубые глазенкм м хрупкость, она волевая и решительная особа.

— Куда ты от мужа денешься? — добродушно захрюкал Крымов. — Твой паспорт — у меня, денег в твоей сумочке — кот наплакал. Придется терпеть возможного пропойцу…Впрочем, с нами блюститель общественного порядка — мигом привлечет хулигана к ответственности…

Не знаю, где и как научился Крымов ворочать миллионами, но вот умение острить колючки он явно перенял у меня, и не только перенял, но и усовершенствовал.

— Привлеку, — внешне спокойно согласился я. — наведу революционный порядок. Можете не сомневаться. Свяжу алкаша и переселю к проводнице. Ее — в наше купе…

— Не мечтай — не получится, — мигом встрепенулась Крымова. — Здесь я — единственная и неповторимая, других женщин в купе не будет. Исключая, конечно, возможную пассажирку…

— Я не в том смысле…

— Знакомы мне мужские фокусы… Не получится и — все тут!

Спорить со слабым полом вообще бесполезно, вдвойне бесполезней — с Ленкой. Шутки она принимает только в двух вариантах: когда шутит сама или подшучивают пожилые люди, которых не осадить.

В купе — вынужденное молчание.

До отправления поезда — десять минут.

Мною овладело привычное волнение человека, уезжающего в неизвестность. Если даже она имеет вполне определенный адрес: Пятигорский санаторий. Вдобавок угнетали недобрые предчувствия, типа посыльного из родного учреждения с приказом ссадить сыщика и доставить под «конвоем» к месту службы. Для расследования неожиданного преступления…

Стрелки часов замерли. Сдвинется минутная на полделения и застынет, будто сил набирает для следующего шажка.

— Кажется, нам предстоит приятная возможность ехать в гордом одиночестве, — с надеждой провозгласил Крымов. — В преферанс придется играть втроем… Как, Леночка, осилишь?

Не обращая внимание на резвящегося мужа, Крымова достала косметичку и принялась подрисовываться перед зеркалом, вделанном в дверь.

Неожиданно она поехала в сторону.

В дверном проеме, лицом к лицу с Леной — узкоплечий блондин. Умные глвза прищурены, из них так и изливается насмешливая улыбочка. Под небольшим, хорошей лепки, носом — щеточка светлых усиков. На бежевую безрукавку небрежно наброшен светлокоричневый летний пиджак. В руке — нечто среднее между чемоданом и дипломатом.

Крымова посторонилась, пропуская в купе последнего жильца.

— Простите за вторжение, — слегка наклонив причесанную на пробор голову, извинился пассажир. Обращался он к даме, явно игнорируя двух мужчин. — Надеюсь, я не ушиб вас?

Вопрос правомерен, учитывая, что между женщиной и новым пассажиром расстояние едва превышает несколько сантиметров

— Нет, — улыбнулась Лена, — не ушибли…

Впечатление

Крымова давно знакома с блондином. Мало того, заранее знала об его появлении и готовилась к встрече. Иначе зачем вертеться перед зеркалом, подправляя на лице тона и полутона? Ради нас с Венькой? Даже думать о таком глупо. Женщины — далеко не дуры, они поумней многих представителей сильного пола, ради покорения давно застолбленных мужиков подкрашиваться не станут…

Лена спрятала косметичку, освобождая новому «жильцу» поле деятельности, села на полку рядом с мужем.

А меня грызли сомнения.

Впрочем, сышик — он и есть сыщик. Постоянные общения с преступниками, допросы обвиняемых и свидетелей, столкновения с убийцами, фармазонами, сутенерами, проститутками, рэкетирами и прочими отбросами — все это не может не отражаться на образе мышления несчастного, по сути, человека.

Любая профессия имеет присущие ей болезни. Как принято выражаться, профессиональные. У сыщиков — излишняя подозрительность, в»евшаяся в плоть и в кровь манера «выстраивать версии», сталкивая в сознании между собой обычные поступки окружающих людей.

И это неизбежно.

Почему бы не расшифровать поведение Ленки в житейском плане? Есть ли на свете женщины, которые не заботятся о своей внешности? Так нет же — нагромождаю друг на друга «догадки», предположения, подвожу этакую базу для постройки очередной версии. Которая развалится с такой же легкостью с какой возведена…