Отравленный отпуск

Пока я мыслкнно философствовал, блондин молча осваивал отведенную ему проездным билетом «жилплощадь». Забросил на багажную полку свой багаж, вытащил и развернул тощий железнлдорожный матрац. Предварительно испросив разрешение дамы, снял и распялил на вешалке пиджак.

Посчитал первый этап вживания в новый быт завершенным и вышел в коридор. Благо, он пуст, поскольку все пассажиры осваивали свои купе.

Понимающий мужик, сознает, что он «четвертый лишний» и может мешать уже сформировавшейся компании, вот и предоставил нам возможность устроиться по человечески. Не навязывает знакомства с представлениями и зряшными разговорами…

3

А у меня — новая фаза профессиональной болезни. Откуда я знаю этого пижона? На каких-таких дорожных развилках сталкивала нас жизнь?

То, что где-то столкновение было — никаких сомнений. Знаком голос — несколько резковатый баритон, вызывают смутные ассоциации некоторые жесты и манеры.

Сознание торопливо перелистывает «страницы» прожитой жизни. Конечно, сыщицкой, все, что находится за её пределами, анализу не подлежит, ибо не представляет в данном случае ни малейшего интереса.

Но сколько я не копался в тайниках памяти, припоминая образы коллег по професии и мордоворотов, окольцованных наручниками, ничего путного так и не добился. Узкоплечий блондин попрежнему остался загадкой…

Наконец, поезд медленно двинулся с места. В окне поплыл перрон с немногочисленными провожающими.

Показалось мне или не показалось, но прощальный взмах руки толстяка в белом полотняном костюме и воздушный поцелуй его молоденькой спутницы явно предназначались блондину. Правда, с таким же успехом они могли относиться и к полной даме, выглядывающе из соседнего окна. Тем более, что блондин никак не отреагировал на приветствие, ответно не помахал рукой, даже не улыбнулся. Прошелся по перрону равнодушным взглядом и зевнул.

И все же подсмотренная картинка отложилась в моей натренированной памяти.

— Разрешите? — вежливо осведомился новый пассажир, входя в купе и кивая на полку Крымова.

— Пожалуйста, — с неменьшей вежливостью ответил тот. — Присаживайтесь…

Лена равнодушно смотрела в окно. Словно происходящее в купе её нисколько не интересовало. По моему мнению подобное равнодушие намного подозрительней самой бурной заинтересованности.

— Кажется, в подобных случаях принято знакомиться, — скупо улыбнулся пассажир. — Разрешите представиться первым… Впрочем, ничего интересного сообщить не могу… Степан Степанович Ларин. Специальность — заурядный банковский клерк. Нечто вроде бухгалтера или счетовода…

— В командировку или — попутешествовать?

— В наше время путешестваия — слишком дорогое удовольствие… Еду в Пятигорск лечить болящий желудок. Заодно подремонтировать моторчик…

Он пренебрежительно постучал по левой стороне груди. Необычно постучал — ребром ладони, напряженно выпрямив расправленные пальцы… Где же я видел такой жест?… И такие же пальцы — холеные, наманикюренные, не знакомые с черной работой. Короче, женские пальчики…

Неужели судьба свела нас с «голубым»?

Вот это — подарочек! Почти двое суток ехать в замкнутом пространстве тесного купе с полумужчиной-полуженщиной — удовольствие небольшое…

Настала моя очередь представляться. Автоматически, не вдумываясь в причину вранья, изобразил себя неким инженером-строителем, подорвавшим здоровье на чертовых стройках и следующим на лечение в тот же Пятигорск.

Венька и Леннка недоуменно переглянулись, но выдавать лжеца не стали.

Очередь за Крымовыми.

— У меня не такая благороднгая профессия, как у нашего Славы, — козырьковский торгаш немедленно запустил в меня отточенную колючку, сдобрив её сладенькой улыбочкой завзятого садиста. — Примитивный бизнесмен. Каких сейчас — тысячи. Крымов Вениамин Геннадиевич, — церемонно отрекомендовался он. Мне показалось, что его брюшко пришло в движение. — Едем с женой, Еленофй Федоровной в Пятигорский санаторий. Ремонтироваться.

Лена не повернула гордой головы, не кивнула — попрежнему смотрела в окно. Будто речь шла не о ней.а о другой, отсутствующей женщине.

По моему мнению и Ларин тоже вел себя подозрительно. Не смотрит на женщину, будто боится, что случайный взгляд нарушит неустойчивое равновесие в купе, расскажет мне и Крымову такое, о чем лучше умолчать…

Господи, когда же я превращусь в нормального человека? Когда прекратятся игры в «казаков-разбойников»?… Может быть, в санатории я избавлюсь от сыщицкого синдрома?

Дай— то Бог!

— Знакомство не мешает отметить, — торжественно провозгласил Крымов, вызывающе поглядев в мою сторону. Подождал, ожидая возражений, не дождался. — Так уж повелось издревле на святой Руси — отмечать знаменательные события. Посему, Леночка, где наша освященная криссталовским заводом злодейка с наклейкой?

Лена послушно полезла в продуктовую сумку. Но Ларин опередил её.

— Разрешите мне…

Ого,»мартини»!… Рубликов двести, не меньше!… И это обычный банковский клерк?… Все, увольняюсь из угрозыска и поступаю в охрану того же Альфа-банка. Обязанностей поменьше, долларов — побольше… Резон — налицо!