Отражаясь в людях: почему мы понимаем друг друга

Главный «философ» пармской группы - бородатый и черноокий нейрофизиолог Витторио Галлезе. Именно он изучил труды Мерло-Понти, нашел аналогии между философией и нейронаукой и описал открытия группы в философских терминах. Галлезе охотнее всех пускался в рассуждения о глубоком скрытом смысле функционирования зеркальных нейронов. Именно благодаря его докладу на конференции «К науке о сознании» в Тусоне, штат Аризона, в 1998 году о зеркальных нейронах впервые заговорила широкая научная общественность. Там же Галлезе по счастливой случайности познакомился с философом Элвином Голдманом, занимающимся проблемой чужого сознания. Голдман - горячий сторонник теории симуляции, согласно которой, чтобы понять, к примеру, чувства влюбленной девушки, другой человек должен сам войти в роль влюбленного. Голдман мгновенно уловил связь новых исследований зеркальных нейронов со своими собственными идеями, и они с Галлезе вместе написали статью, где впервые было выдвинуто предположение о том, что зеркальные нейроны - нейронный коррелят симуляционного процесса, необходимого, чтобы понять другого человека⁵.

С любовью Галлезе к философии и науке сравнимо лишь его пристрастие к опере (довольно-таки распространенное в Парме). Он принадлежит к числу двадцати семи членов эксклюзивного клуба Club dei 27 (www. clubdei27.com), каждый из которых олицетворяет одну из двадцати семи опер Джузеппе Верди. Я назвал этот клуб эксклюзивным не случайно. Новых опер Верди - мир праху его - уже не напишет, и потому никакого Club dei 28 не будет. Вступить в Club dei 27 можно, лишь если кто-либо из его участников откажется от членства в твою пользу (что крайне маловероятно) или отдаст Богу душу Галлезе олицетворяет не самую известную оперу маэстро - «Ломбардцы в Первом крестовом походе», - но, конечно, тут у него не было выбора, и он ухватился за единственную возможность! Ярчайшим моментом для третьей ипостаси Галлезе (первые две - нейронаука и философия) был вечер, когда Club dei 27 вручил медаль несравненному испанскому тенору Пласидо Доминго. Галлезе вместе с двадцатью шестью собратьями по клубу наслаждался пением одного из величайших интерпретаторов Верди.

В предыдущем абзаце я отступил от темы? Не думаю. За редчайшими исключениями большая наука — это совместная упорная работа нескольких или даже многих индивидуальностей. Это работа в команде. А как создается замечательная команда в любом деле? Этого никто по-настоящему не знает, но результаты отчетливо видны всем. Каждый из нейроспециалистов пармской лаборатории, руководимой Джакомо Ридзолатти, внес в сотворение чуда свой особый, неповторимый вклад. Интерес Витторио Галлезе к философии и феноменологии - отнюдь не второстепенный фактор; возможно, он имел решающее значение. Его склонность к философствованию и любовь к опере - признаки разносторонней личности, стремящейся мыслить нестандартно и способной к этому. По моим наблюдениям, лучшие ученые являются интересными людьми.

Помимо Галлезе и директора лаборатории Ридзолатти, ключевые участники группы — это Лучано Фадига и Лео Фогасси. И у всех разные личные особенности и интеллектуальные наклонности. Может быть, это одна из причин их исключительного успеха. Так или иначе, каждый внес в коллективную работу свой уникальный вклад, что характерно для любого научного свершения мирового уровня. Фадига, высокий и худощавый, имеет талант к разработке нового лабораторного инструментария и, кроме того, наделен качествами, необходимыми для менеджмента и привлечения денежных средств. Современной науке нужны все эти три фактора: технологические нововведения, организаторские способности и большие деньги (основополагающие исследования в нейронауке особенно дороги: приборы запросто могут стоить сотни тысяч долларов, а то и два-три миллиона). Как правило, ученые, прекрасно разбирающиеся в лабораторной технике, не очень хорошо умеют налаживать полезные связи. Фадига - исключение. Именно он первым применил сравнительно новую технологию транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС) к изучению системы зеркальных нейронов у человека (к этому я еще вернусь). Недавно он переехал в университет Феррары, где его новая лаборатория уже заработала как отлаженная и плодотворная система, что неудивительно.