Отражение

– У нас есть минут десять, малышка, – отрываясь он смотрит на меня совершенно темными глазами, полными безумного желания, – Как насчет по-быстрому?

Я не в состоянии говорить, да и не нужно. Он бы все равно не принял отрицательный ответ. Сильные руки стянули мои бриджи вместе с трусиками до лодыжек, резко развернули.

– Возьмись руками за столешницу, – приказал Макс, расстегивая ширинку. Я не видела, слышала. Неужели все это происходит? У меня темнеет в глазах от пульсирующего желания, пока он возится со своими джинсами. Закусывая губу, прижимаюсь к нему бедрами.

– Макс… – рычу я в раздражении, и громко вскрикиваю, когда он входит в меня до упора одним глубоким толчком.

– Так хорошо, развратница? – срывающимся шепотом спрашивает он.

– Быстрее, – командую я, насаживаясь на него. Это слишком хорошо. Мои стоны с каждым новым толчком становятся громче, пока он не зажимает мне рот и не начинает входить еще глубже и быстрее, если это, вообще, возможно. Я не держусь на ногах. Он держит меня, опрокинутую на стойку бара. Точнее, практически переброшенную через нее. Не хочу думать, как это выглядит со стороны. Меня накрывает оргазм такой силы, что я прокусываю до крови его ладонь, и почти теряю сознание. Он почти сразу присоединяется ко мне, хрипло шепча на ухо какие-то пошлые словечки. Мне плевать. Он может считать меня кем угодно. Это того стоило.

– Семь минут, – взгляд у него немного пьяный и почему-то счастливый. Он смотрит на часы, потом на меня, – Мы рекордсмены.

– Нам не привыкать, – усмехнулась я, поднимая с пола одежду. Макс застегивает джинсы, наблюдая, как я, пытаясь прикрыться бриджами, пячусь в сторону душа.

– Запоздалая скромность, милая? – он широко улыбается. Мое сердце замирает, пропуская пару ударов. Неужели ему все это кажется нормальным?

Мне хочется плакать, я чувствую себя шлюхой. Но расклеиваться сейчас нельзя.

Когда я выхожу из душа, Макс уже в полном порядке. Никаких следов нашего грехопадения.

– Пошли? – спрашиваю я, избегая его взгляда. Макс замечает мое смущение и отчуждение и хмуриться.

– Энжи, все нормально? – спрашивает он, взяв меня за руку. Пальцы нежно поглаживают мое запястье.

– Да, лучше некуда. Мой муж извращенец и бисексуал, а я сплю со своим бывшим мужем. А еще за мной охотятся наемные убийцы, мне пришлось бросить все и поменять имя, жить в чужой дерьмовой стране, – язвительно произношу я полную иронии и скрытой боли речь, – А в остальном все просто отлично. Так, мелочи жизни.

– Никто на тебя не охотится. Ни на тебя, ни на Костю, – тихо произносит Эванс, отпуская мою руку. Я потрясенно смотрю на него.

Что?

Чтобл*дьчточто?

Он отступает в сторону, прячет руки в карманы джинсов.

– Мне сообщили утром. Взяли заказчика, раскрыли всю цепочку. Быстрее, чем мы думали, но эти хакеры способны взломать Пентагон, а отследить суку, которая заказала вас – тем более, – Макс смотрит мне в глаза долгим напряженным взглядом, ожидая реакции, – Вскрыли все счета, через которые переводились деньги, подставные адреса. И да, именно она слила информацию в полицию на Константина. Играла его же картами. Ты, наверно, догадалась о ком я. Ее взяли два часа назад.

– Джулия… – выдохнула я.

– Да. Когда всплыла запись с ее приключением с братцем, кое-что стало проясняться. Теперь понятно, откуда у нее видео файлы. Джулия член семьи и имела доступ к компьютерам. Ее никто не подозревал, потому что считалось, что она зависима от брата. Но при более тщательной проверке оказалось, что все эти годы Джулия умело обворовывала и отца, и брата. Денег у нее было достаточно, чтобы убрать его и наследников. Мать покончила с собой. Отец сидит. Все бы в итоге досталось Джулии.

– Примитивно, – я потираю виски кончиками пальцев. В голове шумит, – Чертовски просто и банально.

– В этом и загвоздка. Энжи, в клубе вращаются разные люди. Могущественные. Политики, судьи, мафиози, олигархи. Конечно, подозревали их, потому что у этих выскочек есть и средства, и связи превратить жизнь Старостовых в ад за то, что он не смог сохранить их инкогнито.

– Это точно? – я сканирую его взглядом. Макс кивает, и тогда я отвешиваю ему звонкую пощечину, – Ты должен был начать с этого, а не трахать меня.

– Ну, я догадывался, что потом тебе будет не до этого, – ухмыльнулся Эванс, потирая щеку.

– Ты еще смеешься?

Он становится таким серьезным, что у меня перехватывает дыхание и появляется странно покалывание под ложечкой. Я готова его умолять ничего больше не говорить. Но это же Эванс. Он все делает по-своему.

– Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Лондон, – произносит Макс.

Я отворачиваюсь. Нервный смех срывается с моих губ. Наверно, его не долечили.

– В качестве кого, Макс? А Соня? А Костя? Или ты забыл, что я замужем?

– Разведись, – спокойно произносит Макс. И его уравновешенность, и уверенность снова взвинчивают мои нервы. Я разворачиваюсь на пятках и смотрю в синие глаза.

– Даже если между мной и Костей ничего не будет, у нас есть дочь. И он любит ее. Каким бы дерьмовым мужем он не оказался, я не лишу его дочери. Это просто не по-человечески.