Отражение бабочки

Мне даже не пришло в голову заскочить в первый попавшийся магазин и переждать грозу. Я летела, не в силах остановиться, переминаясь нетерпеливо на перекрестках, не узнавая знакомые улицы, сворачивая куда попало… Бег в никуда. Как можно дальше от нее.

Домой я все-таки добралась. На автопилоте, как говорит Костик. С выключенным сознанием. Замерзшая, дрожащая, с негнущимися пальцами, не попадающими в кнопки кода.

С чувством облегчения я переступила порог и без сил опустилась на тумбочку. Аделина радостно тявкнула. На полу около тумбочки стала растекаться лужа, и я подумала, что сейчас я растаю без следа…

Есть еще и в-третьих, пришло мне в голову: зеркальная ведьма сказала правду. Она не знает Елизавету. Ванесса — редкое имя, но, возможно, не единственное в городе. Надо будет покопаться на городских ведьминских сайтах…

Нет! Не надо. Хватит. Все. Точка. Не хочу больше. Вычеркнуть и забыть.

Глава 14. Поиски свидетелей. Рутина

Мария Станиславовна из первой квартиры «гуляла» на лавочке у подъезда. Федор Алексеев узнал ее сразу. Тонкая сухощавая бабуля с короткими седыми волосами выглядела кроткой и мудрой. Крохотные ручки сложены на коленях, на груди на блестящей цепочке висят очки. Хрестоматийная старушка с картинки о счастливой старости, если добавить внуков, пироги, герань на окне, теплые улыбки, любовь и благолепие. При этом взгляд, которым Мария Станиславовна окинула Федора, был неожиданно цепким. Не так он представлял себе бывшую соседку доктора Сницара! Она виделась Федору злостной сплетницей, всюду сующей свой нос, а перед ним сидел смирнехонько божий одуванчик. Правда, внимательный взгляд старушки оставлял некоторую надежду. Может, не она? Судя по описанию Сницара, она. Их две, сказал доктор, одна маленькая и седая, другая толстая, цыганистая, в черной чалме, с сигаретой. Страшный суд, осколки прошлой эпохи. По-моему, они там и ночуют. Мария Станиславовна — лидер, толстая, с сигаретой — Зоя, ассистент. Федор поздоровался и сел рядом с лидером.

— Из прокуратуры? — спросила она неожиданно басом, с любопытством рассматривая Федора кроткими голубыми глазами.

— Заметно? — Федор улыбнулся.

— А то! — Она довольно ухмыльнулась. — У меня глаз алмаз. По Васькину душу? Туда его, подлеца, давно пора. Никому жизни нет, убила бы! Если надо свидетеля, я подпишу. Тебя как зовут?

Божий одуванчик оказался не столько одуванчиком, сколько кактусом — попробуй тронь!

Федор представился и в свою очередь спросил, как ее зовут.

— Мария Станиславовна. Сколько же это ему дадут за такие художества? Только имей в виду, не условный. Условный с него как с гуся вода.

— Мария Станиславовна, я по другому вопросу, — сказал Федор.

— По другому? — Она слегка опешила. — По какому такому другому? Больше вроде нечего…

— Помните, в двадцать второй квартире…

— Штольца? Семен Леонидовича? Помню, как же! Хороший человек был, доктор по сердцу. Эка хватился. Его давно уже нет, уехал в Израиль. А чего надо-то?

— Меня интересует, кому он сдавал квартиру…

— Так Георгию Николаевичу и сдавал, своему родичу. Тоже доктор, из кардиологии. У их вся семья доктора, он говорил. Жалко, выехал от нас, купил квартиру и выехал. А зачем он тебе?

— Не столько он, сколько его жена…

— Жена? Да какая она ему жена! — возмутилась старуха. — Тьфу! Певичка из кабака, вся из себя…

Она махнула рукой:

— Юбка до пупа, каблучищи, сиськи вывалит, срамотища! А визгу-то, визгу! Поймала мужика, вцепилася, как вошь в кожух, а он — Лерочка, Лерочка, а она его по мордасам!

— Она его била? — удивился Федор.

— Ну, не так чтоб… — притормозила Мария Станиславовна. — Лично я не видела, а Зоя из десятой говорит, это моя подруга, что лупила, а он только ручками заслонялся, бедолага. Нежный пошел мужик. А потом собрала вещички, и фьють! Подалася на заработки в Европу. Своих там хвойд мало. А доктор хороший. Давление у меня мерил, никогда не отказывал, и выписывал, чего надо. И всегда успокоит, пошутит… Я ему говорила, тебе, говорю, Георгий Николаевич, жена нужна, а не… Есть тут у меня одна на примете, смотри, говорю, так и прокукуешь почем зря. Он вернулся, а ее и нету. Съехала с чемоданами. Может, и чего лишнего прихватила. Он черный ходил, не поверишь. И почитай, сразу переселился, через два месяца, не захотел оставаться. Я так и знала, что она на учете…

— На учете?

— У вас в прокуратуре на учете! Может, еще в Европе в розыске. В этом, Интерпол называется. Еще Зое сказала, допрыгается эта вертихвостка… Я тебе больше скажу. — Мария Станиславовна понизила голос: — Она гуляла от него! Сама видела.

— Он знал?

Она пожала плечами, увела взгляд:

— Да кто ж его знает! Может, и знал. Я ничего ему не сказала, чего в душу лезть, бередить. Мое дело сторона, а его страх жалко было.

Федор удержал улыбку и спросил:

— Вы видели с ней мужчину?

— Ее хахаля, а не мужчину! Видела, и не единожды. Как только Георгий Николаевич в командировку… Он всегда по командировкам, все этой прорве денег мало, а она уже и ведет к себе. Пьянь подзаборная! Он ее лапает, она хихоньки строит, глаза б мои не видели!