Отражение бабочки

— Как он выглядел, помните?

— А чего, помню, конечно. Здоровый, морда красная, плечи косая сажень, и весь в цепочках, и серьга в ухе. Чисто цыган из табора, только волос белый. И на руках цепочки, вот тут, как у бабы! — Она потрясла в воздухе кистями рук. — И одет как павлин, в пестрое. Вроде мужик из себя, а одет как баба, только без юбки. А уходил уже утром. Стыдоба!

— Как его звали, случайно, не знаете?

— Да откуда ж, — сказала она с сожалением. — Не знаю. Чисто клоун из цирка.

— На чем они приезжали?

— Так на такси ж, он ее вытаскивал, а она на ногах не стоит, цепляется за него…

— Вы видели, как она уезжала?

— Не видела, у меня дочка гостила, так я все больше дома. И Зоя не видела, ногу подвернула. Прямо простить себе не могу. Хватилися не сразу, а тут Георгий Николаевич вернулся, а ее нету. Я спрашиваю, где, мол, а он говорит, уехала. Насовсем. А сам смурной. Я еще подумала, скажи спасибо, что жилплощадь освободила, а то добром бы это не кончилось. Считай, задешево отделался. Знаю я таких!

— Вы этого мужчину с тех пор не видели?

— Не видела. Да я и не хожу никуда, почитай, все время тут. Может, они вместе в Европу укатили.

— Откуда вы знаете, что в Европу?

— Зоя спросила у Георгия Николаевича, он и сказал. Туда им и дорога. А что случилось-то? — спохватилась она. — Зачем тебе?

Тут же хлопнула себя ладошкой по лбу:

— Тебе этот циркач нужен! Я знала, что нечисто, бандюк он!

— Почему бандюк?

— Человека сразу видать, — сказала бабуля внушительно. — Этот на все способен, хорошенькое дело, муж за порог, а он в дом! Бандит и есть. А зачем он тебе?

— Поговорить надо, — сказал Федор. — Может, не он.

— Как это не он! — взволновалась Мария Станиславовна. — Конечно, он! Жулик! Я Зое сразу сказала…

Она говорила и говорила, всплескивала руками, охала и ахала. Щечки порозовели, седые прядки встали торчком, очки прыгали и готовы были сорваться с цепочки. Федор кивал, прикидывая, как бы так попрощаться, чтобы не обидеть. Выбрал момент, озабоченно посмотрел на часы и произнес: «Мне пора, Мария Станиславовна, спасибо большое!» Мария Станиславовна была разочарована, но не сдавалась — попросила телефончик, как в кино, на случай, если вспомнит что путное, и они расстались самым душевным образом.

Выйдя на улицу, он замедлил шаг и чертыхнулся. Надо было спросить про убийство в башне, несомненно были слухи и сплетни, и такой бесценный свидетель, как Мария Станиславовна, мог натолкнуть на стоящую идею. Он оглянулся. Старушка смотрела ему вслед. Ручки на коленях, кроткий взгляд, добрая улыбка. Федор поежился и решил, что на сегодня хватит. Не все сразу. Сначала получим интересующую нас информацию от капитана.

Он сел за столик уличного кафе, достал из папки блокнот и ручку, стал резво чиркать. Кое-что есть. Друг Леры, здоровый амбал с красным лицом, увешанный цепочками клоун и жулик. Это хорошо. Если отбросить некоторую эмоциональность свидетеля, то детали портрета вполне узнаваемы. Люблю пожилых дам за их активную жизненную позицию, сказал себе Федор, захлопнул блокнот и принялся за кофе. Отпивал и раздумывал, куда теперь. Оперативная работа захватила его, и он, улыбаясь, вспомнил Савелия с его настойчивыми просьбами открыть наконец частное детективное агентство. Савелий уже видел себя партнером… Федор называл его дежурным детективом, а капитан Астахов только фыркал и закатывал глаза. А что, недаром Федор все время хвалит его интуицию. Плюс жизненный опыт и тысячи прочитанных криминальных романов, дамских, правда. Савелий даже пообещал найти деньги. А что, думал Федор, а почему бы и нет, в жизни нужно все попробовать, тем более тема не новая, а скорее возвращение к истокам. Он с ностальгией вспомнил о бытности капитаном. Последнее его дело — убийство тележурналистки на Черном озере. А теперь снова Черное озеро… И что бы это значило? Знак? Новый виток? Завершение цикла? Надо будет намекнуть Савелию про знаки, интересно, что он скажет. Он любит мистику, хотя не верит в нее. Мистика-дуристика, говорит капитан. Достали вы меня, говорит капитан. Никакой мистики нет в природе. Жизнь проста, как прямая линия. Веди себя прилично, и будет тебе счастье. Мистика… Ха! Шарлатанство и аферизм. Митрич, ты веришь в мистику? Вы уже определитесь, парни, или философия — или мистика. Хотя один черт! Капитан скептически машет рукой.

И представил Федор себя в славном небольшом кабинетике, скромно и мило обставленном: письменный стол, на нем компьютер последней модели, серебряный бокал с остро заточенными карандашами. Федор терпеть не может тупые карандаши! С большим окном — никаких тряпок, честное открытое окно и много света, можно жалюзи. На столе кипа бумаги, слева чистой, справа — исчирканной геометрическими фигурками, ему нравятся геометрические фигурки, чертит какой-нибудь ромб или параллелеле… Неважно! И в голове светлеет, и мысли проясняются. Тут в дверь стучат, он кричит: «Войдите!», и на пороге появляется клиент, озабоченный интеллигентного вида мужчина средних лет. Или взволнованная молодая женщина. Красивая, с заплаканными глазами.