Отражение мира

Хлебнуть осеннего дымка,

Когда ботву сухую

На огороде жгут.

Вернулась мысль издалека,

Я наливаю коньяка,

И после каждого глотка

Я выдыхаю, и клопы

От ностальгии мрут.

И хочется парного молока…

* * *

Я в эти ночи не пишу стихов,

Когда твое присутствие не внемлю.

Когда твоих не слышу я шагов,

Кляну на небе свет, под небом землю.

В твой сон прохладный не стремясь

(в нем я никчемная нелепость),

Я без строки иду, смеясь,

На равнодушие мерить крепость.

* * *

Ты бродила по возрасту,

Словно ангел по воздуху.

И в года-города

И в селения-месяцы,

Слово в каждую борозду,

Ты бродила по возрасту.

И лачуги-недели

На тебя поглядели.

Буду днем и мгновением

В шалаше в воскресение.

* * *

Лист жадно впитает чернильную пасту

Из туч-размышлений, из молний и грома.

Мне это теченье уже неподвластно,

Но искренне дорого,

Терпко,

Знакомо,

Подобно ознобу, трясущему тело.

Промокший до нитки, до края ногтей,

Продрогший.

Тотально,

Всецело

Отдался в объятья природы своей.

ТЕАТР ДОЖДЯ

Лужи хлопают в подошвы

На беззубой мостовой.

Листья хлопают в ладоши,

Хлещет ливень проливной.

Шелестят волною травы,

И под радугой кулис

Гром кричал, так громко: «Браво!» –

И ветра свистели: «Бис!»

Ах, какое чудо, право!

Утихает к ночи свист…

И восторженно-лукаво

Темный занавес повис.

* * *

Сегодня мы друг другу чужды.

Ты стал давным-давно другим,

Остался только прах от дружбы,

И матом хочется благим

Покрыть все вехи неурядиц,

Все годы, что я был не там,

Где мог помочь среди сумятиц.

Но смысла нет. Уже словам

Моим к былому не пробиться.

А ты давно уже успел

Безбожно скурвиться и спиться.

Ты знаешь: врать я не умел.

И я винить тебя не в праве,

Пускай рассудит нас судьба.

Прости. Я вынужден оставить

Тебя, убогого раба.

* * *

Пытаясь спрятаться во снах

От яви черной и никчемной,

Весь мир послать бы просто к черту,

Богов таская на словах,

Которые не публикуют…

Я просыпаюсь, я тоскую,

Осознавая: чувства – прах.

У-ВЭЙ

Реку вброд перейти не искусство.

Берег заманчив другой стороны.

Мне прозы погода пришлась не по вкусу,

А строки поэзии мне не видны.

Ни плот и ни лодку не свяжешь.

Не свить

Амбиций порывы. Желанье промокнуть.

Брод кончился. Мне по течению плыть

До поворота. На берег. Просохнуть,

Оставив и реку, и след берегов.

Следами по небу слетаю к закату.

В потоках ветров я устрою альков,

И высохшим ртом я амброзии выпью.

Мне вечную дарит пища богов

И юность, и славу, любовь и утрату.

Во мне остается недуманье слов,

Неделанье дел, неосознанность снов.

Я – брод, я – течение, я – берега,

Я – небо, закат, я – поток и река,

Я – жизнь и зачатие новой души,

В которую душу и сердце вложил.

* * *

Смотри, как небо приближается к земле.

Поток стремительно немыслим,

Под птичьим гамом обомлев.

И фраз немых не перечислить.

Так, не прощаясь, уходить,

Успев простить на полувздохе.

Мне обреченность победить

Не по зубам, и дни как крохи.

Наперечет закат к закату,

От жеста к жесту и легко.

Я разбазарил предоплату.

Уйду спокойно. Без долгов.

* * *

На ветру парашют одуванчика.

Мне просторно под небом живым.

Приземлиться пора, но заманчиво

За рекой, за изгибом кривым.

Города бьют неоновым отблеском,

Под асфальтом скучает земля.

Сквозь застывший подошвы оттиск –

Проросту очарованный Я.

* * *

Так бестолково утрачена,

Хотя только начата начисто,

Разорвана в клочья, пропитая,

Разбитая, Богом забытая.

Я ей улыбнусь на прощание

И двери захлопну. Отчаянье

Не то что бы рядом, но все-таки.

Закроюсь за адом, и всполохи

Опять промелькнут где-то в памяти.

Когда я уйду, только памятник

В простом переплете останется.

Кому-то покажется значимым,

И как бы там ни обозначилось,

Все так бестолково потрачено.

ИЗ КАРЕ В ПАРУ

Когда любовница ключи, постель и душу

Дает, чтоб я был только с той,

Которая, покой жены нарушив,

Разбила вдрызг весь жизненный устой.

Возможно – блядство, похоть, тяга к самке…

Все, что угодно. Не понять другим.

Отказ всем дамам, и прорвался в дамки

Сквозь одиночество и завывание пурги.

Я сам считал – горбатого могила…

Но если б знать, что так произойдет.

Я изменюсь, и дай мне, Боже, силы

Простить ее, когда она уйдет.

ВЫШИТЫЙ КРЕСТОМ

Я тоже вышитый крестом.

Была моя канва бела,

Рождались строчки и слова.

Мне Бог указывал перстом

На узелки и на разрывы,

И настроение цветов,

Но, выпуская из перстов

Иглу судьбы на перерывы,

Он отдавал мне в руки пяльцы.

Я путал нити. В свой узор

Вплетал ошибки и позор.

И в кровь исколотые пальцы

Господь с улыбкой целовал,

Исправить вновь судьбу пытаясь.

Так жил, грешил и вышивал.

Пред вышитым крестом я каюсь.

* * *

Я так надеялся наивно,

Что подуспел Вам надоесть.

Надеялся, – Ваш взгляд невинный

Сумел прочесть дурную весть,

Что я уже непринадлежен

Особе Вашей и слезам.

Я был случайно с вами нежен,

Простите – раньше не сказал.

Наперечет все фразы зная,

Не стану слушать и молчать,

И на вопросы отвечать.

Ни к черту, души истязая,

Мы тихо разойдемся – зная,

Что все с начала не начать.

ЗИМА 2004

Синь проступает в залежах пурги.

Ее движения для глаз едва заметны.

Похоже – небо крутится от ветра

Там за пургой. Здесь не видать ни зги.

И нет дорог, и тропки неприметны.

Своих следов не видно даже с метра.

Какие к черту тут писать стихи,

Коль голос утопает безответно,