Отражение нарцисса (СИ)

— Хорошо, расскажу тебе про статью, которую я написал не так давно у себя на родине. В Шеффилде года четыре назад началось настоящее экологическое бедствие — рыба дохла и всплывала на поверхность реки, лесные животные начали массово травиться. Естественно, первым делом подозрение пало на заводы одного известного в Британии промышленного магната, коих в Шеффилде было сразу два. Надзорные органы сразу инициировали серьезные проверки, и — о чудо — ни одного нарушения не было найдено. Как думаешь, что сделал этот промышленник?

— Дал кому-то взятку? — догадался Лео.

— Без сомнения. Я начал собственное расследование и составил подробный материал на тему того, как и что именно тот сливает в реку. Провели повторную независимую экспертизу и подтвердили мои слова, после чего головокружительная карьера вредителя была закончена. Если бы даже он однажды решил вернуться к своему делу, навсегда испорченная репутация сильно помешала бы ему, ведь все знали его фамилию, имя и те безобразные делишки, которые он творил.

Лео вдруг замер после этого рассказа. Его ум поразила чудовищная, парадоксальная мысль, которой он сам до смерти испугался.

— Лео, ты в порядке? — Фортескью исподволь следил за его реакцией.

— Я? — встрепенулся он так, будто рядом находился еще кто-то. — Необычная история.

— Почему же? Самая что ни на есть обычная история. Я, можно сказать, специализируюсь на таких делах — разоблачать негодяев.

— Кого еще вы разоблачили?

— Ну, был один политический интриган, убирающий конкурентов с пути в прямом смысле слова. Ох, и опасное было мероприятие, я удивлен, как меня самого не пристрелили из какого-нибудь окна по дороге на работу.

— Как же вы не побоялись? — поразился Лео.

— А чего мне бояться? — невозмутимо произнес Брендон. — Я одинокий волк, ничем не связан в этой жизни. Умру завтра — никто и не заметит.

— Вот и я так про себя думаю, — усмехнулся парень.

— Лео, а как же мать и бабушка?

— Согласен, им было бы тяжело. Но на самом деле я никогда не чувствовал себя частью этой семьи.

— Отчего же?

— Если я скажу, вы не поверите, а не скажу — не поймете.

— Дело твое, — пожал плечами Фортескью.

— Я… — Лео посмотрел куда-то в сторону застывшим взглядом. — Я не чувствую себя частью этого мира.

Журналист отложил инструменты и пытливо взглянул на него. Всего на секунду ему стало искренне жаль этого парня — неприкаянный, потерянный, словно обломок мачты, оставшийся после кораблекрушения и болтающийся по волнам в открытом море.

— А частью какого же мира ты себя чувствуешь?

— Не знаю, — Лео устыдился своей слабости и активно принялся за дело, чтобы ненароком не заплакать при чужом человеке.

Брендон был доволен — зароненное зерно упало в благодатную почву и потихоньку начало прорастать и укрепляться корнями. Вот только Лео об этом не подозревал — процесс для него был незаметен. Лишь смутное беспокойство временами давало понять, что происходит неладное, но он был слишком увлечен собственными страданиями, чтобы услышать его голос.

========== Глава 26. Решение ==========

Леонидас с сосредоточенным видом сидел в своем кабинете на первом этаже особняка. Рядом с ним примостился светловолосый — в мать — парень, внимательно помогающий отцу с деловыми бумагами. Они были так увлечены своим занятием, что не заметили, как в кабинет вошла Далва, неся на подносе две чашки кофе.

— Эдуарду, мальчик мой, ты все за работой? — покачала она головой. — Сходил бы, прогулялся, погода такая чудесная! А вам, сеньор Леонидас, должно быть стыдно эксплуатировать сына!

— Далва! — Леонидас приспустил очки на нос. — Ну кто тебе сказал, что я кого-то эксплуатирую?

— Не стоит переживать, мы уже заканчиваем, — ответил юноша. — Я как раз собирался сходить кое-куда, вот только пара последних штрихов…

— Ладно, ладно, — Леонидас будто бы смутился. — Правда что, Эдуарду, иди, развейся, я и сам могу все доделать.

— Как скажешь, папа, — согласился Эдуарду, отпив из чашки глоток горячего напитка. — Но с контрактами по экспорту ты мне потом все-таки объясни поподробнее. Пока, Далва, — он поцеловал няню в щеку и бодрой походкой вышел прочь.

— Он так напоминает мне Диогу, — умильно посмотрел ему вслед отец. — Тот тоже был целеустремленный, амбициозный, жаль, только, ветреный.

— Ах, сеньор Леонидас! — вздохнула служанка. — Мне сегодня приснился такой замечательный сон про Диогу!

— Неужели? Расскажи.

— Снилось мне, что он снова пришел в наш дом, сидел с нами за одним столом, рассказывал что-то, а сам счастливый-счастливый! И возраста он был своего, как наши мальчики, не изменился ни капельки. Вот только одет был странно, по-современному.