Отражение (СИ)

Катсу кивнул, не в силах произнести и слово. В горле стоял ком, и было так… от слов Савады не стало легче, меньше винить себя он не стал, но на душе было так тепло. Хотелось бы ему, чтобы с отцом было однажды так же.

— А теперь иди. Я пойду работать, а ты учись хорошенько.

Савада остался в комнате один. Когда Катсу уходил, он как раз взял в руки фотоальбом.

— Идем домой? — спросил Мукуро, отталкиваясь от стены, которую подпирал. — Сумасшедший денек…

Катсу нерешительно замер на расстоянии от него, и это настораживало.

— Что-то не так?

— Я… я проведу этот вечер с отцом, — ответил парень и попятился, когда Мукуро шагнул к нему. — Ты видел его состояние. Я не могу его оставить.

— Да, конечно, я и не думал становиться между вами. Только… — Мукуро подошел к нему и схватил за руку, не давая отстраниться. — Я что-то не так сделал? Почему ты шарахаешься от меня?

— Я просто не понимаю, ясно? — отдернулся Катсу и неуютно повел плечами. — Все это очень странно…

— Что именно?

— Например, то, как ты смотрел на маленького отца, когда только увидел его. Это… я не знаю, просто твой взгляд…

— Разумеется. Я был удивлен его появлением, и на меня сразу навалилось столько воспоминаний о прошлом… мы многое прошли все вместе.

— Нет, — отрезал он, нахмурившись. — Ямамото смотрел на него с ностальгией, а ты — нет. Мукуро… я… ты мне дорог, очень, и я тебя люблю, но… я тебя не понимаю, не понимаю ваших отношений с отцом, и мне хотелось бы разобраться и со своей жизнью, а в ней сейчас слишком много неопределенности. Поэтому… прости. Сегодня я останусь с отцом.

— Катсу… — Мукуро с грустью посмотрел на него и, внезапно обняв его, поцеловал его в макушку. — Я не плохой человек, и я пытаюсь исправиться. Ты только верь мне…

Катсу вывернулся из его рук и, хмуро улыбнувшись, припустил за отцом.

По какой-то причине ему не хотелось находиться рядом с Мукуро. Хотя бы сегодня.

========== Глава восемнадцатая. Об отце и сыне ==========

Хибари работал в своем кабинете, прислушиваясь к мерному успокаивающему стуку дождя по окну и крыше, когда услышал легкий стук входной двери и цоканье каблучков. Кого это еще занесло к нему? Только Като Сузуки — в девичестве Адельхейд — могла так нагло вламываться в его дом, а она, насколько знал Кея по докладам разведки, находилась на Мальорке.

Он не стал спускаться — много чести, и продолжил работу. Если это кто-то посторонний, то разобраться с ним он в любое время сможет, а если кто-то знакомый: Хару или опять же Сузуки, то рано или поздно, она сама к нему поднимается.

Время от времени снизу доносились звуки непонятной возни, зашумели кастрюли, кто-то включил воду. Это уже настоящий беспредел.

Хибари вооружился тонфа и направился в сторону шума. Он доносился из кухни. Чувствуя, как внутри непривычно обрывает сердце и холодеют руки, Хибари приоткрыл седзи и обомлел. Его трудно застать врасплох, но сейчас он был обескуражен и шокирован.

За плитой, в ярком фартуке и платочке на голове, хлопотала Хром. Она что-то напевала себе под нос, раскладывая на конфорке сковородки и кастрюли, и Хибари заворожено наблюдал за ее руками, парящими над нарезанными овощами и рыбой. Он не чувствовал пламени тумана, — в таком количестве, чтобы заподозрить иллюзию, и не верил своим глазам, ушам, рассудку — всему, в чем был всегда уверен на сто процентов.

— Напугал! — вскрикнула она, повернувшись к нему и инстинктивно отскочив. — Я думала, что тебя нет: ты в темноте сидел, что ли? — перевела она дух и погрозила ему шумовкой. — Не подкрадывайся так больше.

— Ты… — Хибари открыл седзи и хотел опереться ладонью о стену, но забыл о тонфа, которая тихо звякнула о металлическую облицовку и скользнула вниз. — Где ты была?

— На базе, — удивившись, ответила она и, вытерев руки полотенцем, подошла к нему, беспокойно хмуря брови. От нее сладко пахло цветами и мятными конфетами, но голова кружилась не только от знакомого до боли аромата. — Ты какой-то странный. Заболел? — Она приложила ладошку к его лбу, и это стало последней каплей.

Хибари притянул ее к себе, обнимая так сильно, как только мог, и зарылся лицом в ее влажные после дождя волосы.

— Это… странно, — смущенно произнесла она, обхватывая его руками в ответ.

— Не оставляй меня, — прошептал он. Казалось, она вот-вот испарится, растает вместе с утренним туманом, вновь бросая его в одиночестве, от которого он уже успел отвыкнуть.

— Я и не собиралась. — Хром подняла голову, счастливо улыбаясь, и Хибари склонился к ее лицу, чтобы поцеловать, как понял, насколько он обманывался. — Что такое?

Это было странно. Это случилось с ним впервые. Ему никогда не снились сны, кроме тех, что ему навязывал один ублюдок, но сейчас был именно этот момент. Он видел то, что хотел видеть больше всего — в реальности.