Отражения

Она медленно кивнула и, кажется, поняла все быстрее, чем Феликс это озвучил:

– И вы хотите взять эту юную леди в свиту, которая будет сопровождать вас?

– Я хотел бы, чтобы Мари Лидделл в итоге заняла место рядом с моей племянницей, – сказал Феликс прямо.

Леди Трайя сощурилась и посмотрела на меня уже иначе.

– Похвальная дерзость, – сказала леди Филиппа.

Дама рядом с леди Аннуин, имени которой я все еще не знала, молча поджала губы.

Леди Аннуин же, в улыбке которой мелькнуло что-то хищное, встала и, не особо опираясь на трость, которая, кажется, была нужна ей лишь для вида, подошла ко мне ближе. Запах пудры и пионов защекотал нос сильнее. Кончик трости опустился в паре сантиметров от моих туфель, едва не задев подол. Вблизи было видно морщинки на лбу леди Аннуин и крапинки в ее светлых глазах, и тяжелые от краски ресницы.

– У меня есть пять внучек, – сказала леди Аннуин холодно. – Ни одна из них не имела радости быть в королевской свите, потому что, когда у Арли была королева, еще не вошли в нужный возраст. А сейчас, когда у Альбы вновь появилась принцесса, они уже вышли из того возраста, который можно было бы счесть подходящим, и обзавелись своими семьями. И вот ты, мой мальчик, пользуешься моей слабостью к твоим золотым кудрям и просишь за какую-то…

– Выскочку, – подсказала леди Филиппа из своего угла.

Мне показалось, что щека Феликса дернулась, а в комнате на миг стало тише.

– Юную дурочку, по которой видно, что она – простушка, – леди Трайя погрозила подруге пальцем. Видимо, ей не нравилось, когда ее перебивали. – Кто ты для дель Эйве? – спросила она меня.

– Очень дальняя родственница, – поспешил ответить Феликс.

– О дальних родственницах не заботятся вот так, – леди Трайя укоризненно покосилась на него. – Тем более, такие закрытые люди. Придумайте ложь получше.

Она перевела на меня полный презрения взгляд, и я поняла, что за розовой тростью и запахом пудры прячется почти тот же характер, что и у Присциллы.

Разве что Присцилла, кажется, не была столь тщеславной.

– У дель Эйве много родни, ваша светлость, – сказала я глухо, рассматривая пол. – История их рода уходит в глубины времен, а побеги распространились по всему северо-западу Ангрии. Я из северных графств, – продолжила лгать я – это даже получалось легко, но я чувствовала, как холодеют пальцы и ноги становятся слабыми. – Не знаю, что лорд Парсиваль обещал моему отцу, но вот это, – я коснулась зачарованной серьги, – знак, что он – мой патрон.

– Для северных графств, милочка, у тебя слишком чистый выговор!

– Я училась в хорошей школе, ваша светлость, – я коснулась юбки и сделала книксен.

Трость поднялась и опустилась, все-таки прижав краешек подола к полу. На секунду, не более, но и этого хватило, чтобы я вздрогнула.

– И как же называлась эта школа? – лицо леди Трайи приблизилось к моему.

От страха это вылетело у меня из головы. Пальцы судорожно сжали юбку.

Анита это продумала, совершенно точно, и я знала название графства и пансиона, но что, если леди Трайя вздумает выпытывать у меня подробности, которых я не знаю и не могла знать? Имя директрисы, к примеру, или то, какой предмет нравился мне больше всего.

Феликс и не думал мне помогать.

Не хотел или сам не знал, как выкрутиться? Ждал, что я сама отвечу то, что обязана знать?

Что бы сделал Кондор на его месте?

– Враний дол, ваша светлость, – ответила я.

– Это многое объясняет, – леди Трайя удовлетворенно хмыкнула.

С моих плеч словно свалилась каменная плита. Я судорожно вздохнула, почти всхлипнула, и запах пудры и пионов все-таки заставил меня чихнуть.

Леди Филиппа рассмеялась. Та, безымянная, другая, застыла, делая вид, что ничего не произошло.

На лице Феликса появилась удивленная, чуть кривая улыбка. Он смотрел на меня так, что было не ясно: смешно ему или он собирается свернуть мне шею сразу, как мы выйдем отсюда?

Леди Трайя чуть задрала подбородок и покачала головой. Наши взгляды были почти на одном уровне, и в глазах старой леди я не видела ничего дурного.

– Вы чихаете, как котенок, – сказала она и протянула мне платок. Белый, мягкий, с узкой полоской кружева по краям. На этом ее интерес ко мне закончился. – Хорошо, дорогой, я замолвлю при случае словечко за вашу… подопечную, – сказала она Феликсу, медленно подходя к нему, чтобы подставить щеку для прощального поцелуя. – Но многого не ждите. Ни ты, ни твой брат, ни его дружок дель Эйве. Ни от нее, – она кивнула в мою сторону. – Ни от Катарины. И зачем вам понадобилось ворошить все это? – проворчала она, пока садилась в свое кресло, опираясь на руку Феликса.

Тот не ответил ничего.

***

Мы вышли с черного хода, на какие-то задворки, освещенные чадящими фонарями с живым огнем. Стражник, привыкший, видимо, к подобному, не обратил на нас ровно никакого внимания: мало ли, кто покидает господский дом тайно и второпях.