Отражения

– Слишком хорошие ученицы, леди Лидделл, боятся сделать что-то неправильно, – мягкий голос Антеи коснулся слуха, как теплый ветер касается кожи. – Но мы работаем с явлением, природа которого не предполагает неправильного как концепции. Ни магия, ни жизнь не похожи на задачу в школьной книге. Их нельзя сделать правильно. В них вы принимаете решения и отвечаете за последствия.

Я вздрогнула.

Чаинки суетливо затанцевали в чашке.

– Это намек на то, что вчера я совершила ошибку?

– Вы сделали то, что сделали, – Антея переплела лодыжки. – Поступи вы иначе, вы не были бы собой. Не ждите от меня ни похвалы, ни осуждения, я здесь не для того, чтобы заниматься вашим воспитанием. Так что там с чаем?

С чаем не было ничего.

Я обхватила чашку ладонями и попыталась представить тепло. То, как почти горячий фарфор касается кожи. Как меняется вкус и запах, когда чай нагревается. Мысли то и дело скатывались во что-то другое. Злится ли Кондор и знает ли он, где я? Вернулся ли он вообще? Куда делся Ренар? Вдруг Блэкторн забрал его и сейчас выясняет, что вчера случилось?

Ладони Антеи легли поверх моих, сухие, с худыми пальцами, на которых не было колец.

– Давайте попробуем вместе, – сказала она. – Почувствуйте тепло, моя маленькая ледяная фея.

Легче не стало, совсем.

От Антеи пахло влажной землей, ладаном и самую малость – бхартским табаком, так же, как у меня в спальне. Или чем-то оттуда – тяжелым, маслянистым, восточным. Ее кожа была теплой, пальцы легко обхватили мои запястья, словно Антея пыталась нащупать пульс. Это отвлекало, сбивало с толку, уводило мысли куда-то совсем не туда, куда им следовало ползти.

Мне не нравилась эта близость. Она смущала меня, как вторжение чужака, как чужое дыхание на затылке в тесной толпе.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки, – и в тот же миг пальцам тоже стало горячо, словно жар моей крови стек по ним – и впитался в фарфор.

– Ай!

Если бы Антея не держала меня и чашку, я бы опрокинула кипяток себе на колени. Но она успела удержать – и чашка, от которой поднимался пар и запах бергамота, оказалась на столике между нами.

– Чудесно, – Антея отстранилась. – Чуть хуже, чем с холодом, но тоже есть, с чем работать.

***

Я проснулась задолго до полудня, но Антея не отпустила меня домой сразу после завтрака.

– Раз вы оказались здесь, леди Лидделл, – сказала она. – У меня есть, чем вас занять. Бурная ночь – не повод отлынивать от занятий!

Вместо сорочки и атласного халата мне выдали простое льняное платье, старое, чуть жмущее в груди, с длинноватым подолом, фартук и перчатки. И нож, большой, острый нож с костяной рукояткой – им я нарезала корешки, крошила сочные стебли каких-то растений – в перчатках, чтобы едкий сок не попал на кожу. Антея занималась тем же самым. Она сменила утреннее платье на удобные бриджи и рубашку с коричневым жилетом, подвязала волосы косынкой, чтобы не лезли в глаза – и стала вдруг кем-то другим.

Тем образом, который я увидела в тронном зале, за спиной короля.

Нож в ее руках двигался легко.

Мне казалось, что, случись вдруг нечто странное, появись здесь некто, способный принести вред нам обеим, и этот нож полетел бы в него, брошенный умелой рукой точно в цель.

– Как видите, леди Лидделл, сад – не каприз избалованной светской дамы, – Антея не смотрела на меня, занятая делом. – А место, где я могу выращивать нужные мне травы. Не все из них безопасны, не все, признаюсь, законны, так что я пользуюсь своим правом нарушать некоторые законы безнаказанно.

Конечно, подумала я. Господин Блэкторн при вас похож на нашкодившего щенка.

– Воздействие магии на растения вытягивает из них скрытые свойства, – продолжила Антея, ловко сбрасывая измельченные листья в стеклянную чашу. – Что-то становится ядом, что-то – противоядием, что-то помогает видеть скрытое или призывать в этот мир силы извне. Из чего-то получается неплохое вино с сюрпризом, – она улыбнулась, поймав мой взгляд. – Или любовные зелья.

До самого обеда мы возились в саду и лаборатории рядом с ним – в нее вела потайная дверь и несколько невысоких ступеней. Там было чисто и пахло травами, которые сушились на широком деревянном столе, и чем-то лекарственным, горьковатым. Еще один стол, обитый металлом, сейчас был пуст. Небольшое окошко пропускало дневной свет, но стекло в нем было мутным, и мир снаружи казался сплошным белым туманом.

Я вычистила фонтан от попавших в него сухих листьев, с горем пополам остригла мертвые побеги вьюнка и сделала несколько утомительных кругов по саду с маленькой латунной лейкой. Кошка Хризалида все так же лежала на ступенях, ведущих в гостиную, она лишь лениво поворачивала голову в мою сторону, когда я проходила мимо.

На моем фартуке появились зеленые и коричневые пятна, рубашка Антеи оставалась безупречно чистой, даже если волшебница выкапывала из земли корешки или срезала мясистые, сочные стебли.