Отражения

Придумывать оправдания, когда ты знаешь, что виновата, последнее дело. Унизительно и паршиво.

Еще паршивее, когда ты чувствуешь вину, но не знаешь – в чем именно ты виновата.

В том, что повелась на подозрительное приглашение? Или в том, что тебя затащили в дом, который приличные девицы должны бы обходить за три квартала? Или в том, что в этом доме ты умудрилась наткнуться на чудеса – а чудеса, как известно, ходят рядом с чудовищным?

Или я просто ждала наказания за то, что посмела ударить принца? Пусть это было случайно, от испуга, потому что – я могла поклясться в этом! – в тот миг мне казалось, что по углам комнаты собрались злые, хищные тени, и Феликс показался мне одной из таких теней?

Или я опять чувствовала вину за то, что со мной много, слишком много проблем?

Так или иначе, вина вгрызлась в меня с алчностью голодного щенка и отпускать добычу не планировала.

И раз Ренар ограничился лишь советом и совершенно точно не собирался мне помогать в поисках оправданий, предстояло разбираться с этим самой.

***

Плотный атласный халат, подбитый темным бархатом по рукавам и подолу, больше напоминал выходное платье, чем домашнюю одежду. От него пахло травами и чем-то восточным, тяжелым и теплым. Я покрепче затянула широкий пояс на талии и вышла из комнаты, чуть спотыкаясь в великоватых бархатных туфлях.

Дверь открылась в коридорчик, тот вывел меня к ступеням вниз, в зеленеющий сад, к знакомым дорожкам. Я прошла мимо орхидей, мимо спящего розового куста, за которым слышалась песня фонтана, мимо пальм и черт знает чего еще, надеясь встретить если не хозяйку этого места, то хотя бы кого-то из слуг.

Но я встретила только кошку.

И это была другая кошка, незнакомая. Бледная, почти белесая, как оголенный корень дерева, с просвечивающими через тонкую кожу венками, она подняла голову, услышав мои шаги. Кошка была слепа. Безглаза. Бледная кожа, чуть морщинясь у носа, обтягивала череп с пустыми глазницами. Кошка повела мордой в мою сторону, принюхиваясь, и я замерла, не зная, живое это существо – или порождение магии. Или что-то еще.

– Заходите внутрь, леди Лидделл, – насмешливый голос Антеи звучал из гостиной, у дверей которых лежала кошка. – Не пугайтесь Хризалиды, она не съест вас!

Я обошла кошку и поднялась по мраморным ступеням вверх.

Хризалида лишь зевнула, потеряв ко мне интерес.

Антея сидела в кресле, босая, в струящемся платье из изумрудного шелка. Волосы ее чуть вились, золотисто-рыжие кудряшки едва доходили ей до подбородка. Она пила чай из белой, почти прозрачной чашки, а рядом, на стеклянном столике, стояла еще одна чашка, пустая, чайник и поднос с завтраком.

Третья чашка была в руке Уильяма Блэкторна и потому показалась мне особенно хрупкой.

Странно было видеть его, сурового, мрачного, похожего на траурный сюртук обедневшего дворянина, рядом с Антеей и блюдом с пирожными и фруктами. Ему самому, кажется, тоже было странно и неуютно.

– Я не разрешила господину Блэкторну будить вас, – сказала Антея и потянулась к чайнику, чтобы налить мне чаю. – И он великодушно согласился подождать и составить нам компанию за завтраком. У него был к вам разговор.

Я замерла на месте.

– Из-за вчерашнего? – спросила я, глядя Блэкторну в глаза.

В них появилось удивление:

– А вчера произошло что-то, о чем мне стоит знать? – спросил Блэкторн вкрадчиво.

Я испуганно поджала губы и помотала головой.

Антея усмехнулась.

– Значит, произошло что-то, о чем мне знать не стоит, – Блэкторн поставил чашку на стол. – Его высочество Антуан Фердинанд Флавий д’Альвело знает, что вы здесь, леди Лидделл, и очень хотел, чтобы вы присоединились к нему за завтраком. Но леди Альбская, пользуясь правом наставницы, запретила мне тревожить вас. Видимо, то, о чем мне не стоит знать, отняло у вас немало сил.

В его голосе скользнуло ехидство.

Я сжалась.

Антея покачала рукой с пирожным – маленькой корзиночкой из теста, полной ягод и крема, – но еда меня интересовала сейчас в последнюю очередь.

– Так что я остался на чай, – Блэкторн встал со своего места. – Придется передать его высочеству, что вы встретитесь как-нибудь в следующий раз. Не буду вас смущать, а то, кажется, мое присутствие пугает вас до дрожи в коленях, – он коротко поклонился, прижав ладонь к груди. – Благодарю леди Альбскую за гостеприимство. А с вами, леди Лидделл, увидимся на днях.

Он ушел, кивнув Антее на прощание.

Мне стало еще более неуютно.

С Антеи моментально слетела напускная лень и благодушие. Ее взгляд стал острым, пристальным и впился в меня, как рыболовный крючок. Улыбка растаяла, сменившись чуть грустной, тревожной складкой рядом с уголками губ.

– Садись, моя дорогая, – сказала Антея. – И расскажи мне, как так получилось, что ты вычерпала свою силу до самого дна?

Я недоуменно посмотрела на нее.

– Вы накажете меня?