Отраженная угроза

Сенин нашел металлический ящик и сел на него в углу. Разговаривать с напарником не хотелось, и они довольно долго молчали каждый в своем углу.

— Я ничего не понимаю, — в сердцах проговорил наконец Яцес. — Зачем меня выдернули на это задание, какого черта меня сюда привезли, что им от меня надо? Я не для этого вербовался на Элдор.

— А для чего? — холодно усмехнулся Сенин.

— Не знаю, — глухо ответил напарник. — Надоело всё. Пять лет отсидел, как дятел, в своей усадьбе — ничего не меняется. Только спишь да жрешь.

— А косточки из ноздри не пробовал метать?

— Что? — Яцес удивленно заморгал. — Какие косточки?

— Да никакие. Не обращай внимания. Видишь ли, мы с тобой — списанный товар. И с нами обошлись соответственно. Просто разыграли, как двух пешек, и все дела.

— Я не считаю себя списанным товаром. Я пятнадцать лет мотался в дальнем космосе и распутывал такие дела, что тебе и не снилось. И, знаешь ли, надеялся, что мой опыт кому-то пригодится. Вместо этого меня ставят сторожем к каким-то странным людям, которые оказываются бандитами. Каково?

— Следует полагать, у нашего командования есть какие-то таинственные партнеры или покровители на темной стороне. Им захотелось перебросить очередную группу наемников — и непременно с полицейской охраной. Своих людей подставлять не захотелось — бросили нас, дураков старых.

— Но это черт знает что такое! — воскликнул Яцес.

— Согласен.

— Что значит «согласен»? Надо ведь что-то делать?

— Ну-ка, ну-ка…

— Выбираться отсюда и сообщать, что в командовании имеет место прямое предательство.

— Ну, давай, сообщай. Уверен, у тебя найдутся благодарные слушатели. Даже попросят на «бис» рассказать, точно.

Яцес обиженно замолчал.

«Молодец мужик, не сдается, — подумал Сенин. — Только я ему в этом деле не товарищ. Я здесь совсем по другой части».

Прошло часа три, когда про них вспомнили. Грохнул замок, и угрюмый «мытарь» с посеченной шрамами щекой поманил их ладошкой на волю.

— Пошли, парни, вас Каспер хочет видеть.

— Что еще за Каспер? — недовольно пробормотал Яцес, но проворно поднялся. Сидеть в пыльной конуре надоело обоим.

Их взорам предстал розовощекий жизнерадостный человек в кремовом летнем пиджаке. Помимо костюма, его вид оттеняла толстая золотая цепь под расстегнутой шелковой рубашкой и такой же мощный браслет. Должно быть, он всем своим обликом хотел продемонстрировать, что живет по уши в золоте.

— Ну, что у нас тут? — проговорил он, критически разглядывая полицейских. Потом чуть качнул головой. — Эх, не бравые они какие-то. Пенсионеры, что ли? Ну да ладно, других всё равно нет. Идемте, господа.

Трое «мытарей» взяли пленников под конвой: один спереди, двое сзади. Они шли по коридору, огибающему аппаратный зал, из-под пола слышался тяжелый гул генераторов.

— Мы вас не задержим надолго, — дружелюбно пообещал Каспер. — От вас требуется только передать привет друзьям и засвидетельствовать, что у вас всё хорошо. Потом отужинаете и отдохнете.

Их привели в богато обставленную комнату, усадили в огромные кресла. Напротив кресел стоял штатив с телекамерой, по углам — осветители.

— Нет, не то, — огорченно покачал головой Каспер, взглянув в монитор. — Какие-то они совсем жалкие. — Он задумчиво подпер челюсть рукой. — Вот этого — побрить. И принести обоим полицейскую форму. А то прямо партизаны какие-то, ей-богу.

Кто-то побежал за формой и за бритвой. Каспер сел на обитый плюшем стул, закинул ногу за ногу и закурил тонкую сигару.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Сенин.

— Хотим показать вас народу. Очередные жертвы никому не нужного противостояния. В руках оппозиции еще двое заложников-полицейских. И тому подобное. На широкое вещание мы, конечно, не рассчитываем, но в локальные телесети вполне можем врезаться. На местных и орбитальных базах вас увидят, это точно.

— И к чему этот театр?

— К тому, чтобы ваши коллеги видели, кому служат. Сами подумайте: двое полицейских незаконно доставляют в кризисную зону груз — детали противоракетного комплекса. При этом еще и попадают в руки сопротивления в качестве заложников. И всё это при прямом попустительстве собственного командования. Действительно, театр, да и только. Комедия.

— Это с вашей стороны вроде мелкой пакости противнику?

— Нет-нет, это называется «идеологическая борьба». Мы не хотим вооруженной борьбы, да и никто уже не хочет. Сейчас в ходу другие методы. Я всячески добиваюсь, чтобы решение наших разногласий перешло наконец в мирное русло.

— А вы вообще-то кто?

Каспер улыбнулся, показав ровные белоснежные зубы.

— Считайте, что я один из лидеров оппозиции. А если подумать, странно, что вы обо мне не слышали. Я вот, например, всё ваше начальство знаю, и в лицо, и по именам.

— А что потом? — спросил Яцес. — Потом, когда нас покажут, — что с нами будет?

— О-о, не волнуйтесь. Немного погостите у нас — должны же мы проявить характер? Потом вернетесь к своим. Мы с терпимостью относимся к полицейским, потому что просто не хотим их злить понапрасну.

— Эти люди в картонных домиках, — проговорил Сенин, — они тоже гости?