Отраженная угроза

— Итак, о чем я… Ах, да. Я дал поселенцам временную меру для борьбы с грибницей, а сам занялся исследованиями. Я хотел найти радикальный метод. Ведь можно провести атаку на генетическом уровне, и культура просто не сможет размножаться. Можно поселить рядом безобидную контркультуру, которая не даст развиваться…

— Черт тебя побери, Валенски… — не выдержал Сенин. — Ты долго будешь учить меня ботанике? Я здесь не по этой части! Ты говорил о какой-то опасности — так объясняй толково и ясно.

Валенски обиженно засопел. Он явно рассчитывал на большой прочувствованный монолог, а этот посланец корпорации требует солдатский рапорт.

— Я продолжаю, — сказал он. — Поймите, всё это важно. Всё это суть одного явления. Важны даже малейшие детали. Так вот, дней за десять я собрал образцы и сделал ряд анализов — в том числе генотипоскопический. Биологическая совместимость грибницы и человеческой ДНК не полная, но неисключающая реактивного взаимодействия…

Сенин не понял, что произошло, но вдруг обнаружил, что Валенски отчаянно трясет его за шиворот.

— Да как вы можете! — пронзительно вскрикивал он. — Ведь именно сейчас могут гибнуть люди, прямо сейчас, под вашим носом! Вы спите, когда я говорю важные вещи…

— Завтра, — сонно отмахнулся Сенин. — Завтра все вещи расскажешь…

В этот момент уже ничто не могло вернуть его к бодрствованию — ни землетрясение, ни нападение динозавров, ни столкновение планет. Силы кончились. Всё завтра…

* * *

Заснуть в процессе разговора с информатором для Сенина было равносильно гнусному предательству интересов службы. И никакие болезни и плохое самочувствие ничего не оправдывали. Надо было меньше шляться по бабам.

Поэтому, проснувшись и вспомнив вчерашнее, он ощутил только стыд. В том числе и перед этим робким суетливым биологом.

Биолог никуда не ушел, спал в углу, свернувшись в клубочек на своем полушубке. Услышав скрип сенинской кровати, моментально открыл глаза.

— Ты ночевал, что ли, здесь? — хмуро спросил Сенин.

— Я вас охранял, — многозначительно ответил Валенски.

— Ты подумай, что делается… — ухмыльнулся Сенин. — Ладно, сиди здесь, дальше охраняй.

Он спустился в гостиную и попросил у Кармен двойной завтрак.

— Что, аппетит разыгрался? — произнесла она с каким-то странным, почти издевательским выражением.

— При чем тут аппетит? — пробормотал он с недоумением. — Просто я там не один.

— Что? — Глаза девушки полыхнули возмущением. — Она теперь тоже у нас живет?

Сенин расхохотался. Девочки тут, оказывается, ревнивые.

— Это для моего солитера, — вполголоса пояснил он и, продолжая посмеиваться, вернулся к биотехнику.

— Вы доверяете своим людям? — спросил его Валенски.

— О-па! — Сенин удивился. — А что, дружище, опасаешься заговора?

— Зря вы иронизируете. Всё гораздо хуже, чем заговор. Словам вы не верите, а значит, сейчас мы с вами пойдем в одно место, и я вам кое-что покажу.

— Нет, дорогой, сейчас мы пойдем совсем в другое место и запишем, как я тебя допрашиваю. А уж потом — на экскурсию.

Валенски посмотрел на Сенина чуть ли не с ненавистью. Просто выжигал взглядом. И это было так искренне, что Сенину вдруг стало не по себе. Может, действительно, выслушать его сначала так — неформально и доверительно. А допрос никуда не денется. Впрочем, он опять начнет гнуть свою линию про ДНК и пестициды… Он оценивающе посмотрел на Валенски, который дулся в своем углу. У того было необычное лицо — не поймешь, сколько ему лет. Глаза взрослые, уже выцветающие, небольшие лучики-морщины. При этом на щеках кожа гладкая и свежая. Юная, можно сказать. Правда, запекшиеся ссадины очень портили картину.

— Что у тебя с лицом? — спросил Сенин.

— А, в лесу поранился, — отмахнулся Валенски. — Там ведь каждый куст тебя сожрать норовит. Шипы, колючки кругом, миллионы колючек. Чуть зазевался — и весь в крови. Видели б вы мою одежду там…

«Сначала допрос, — решил Сенин. — Главное, записать, как и для чего он пролез к передатчику. Это прямое задание Сектора, я его выполню, и душа будет спокойна…»

— Ну, пойдем. А пока расскажи, что ты в лесу забыл.

— Скрывался.

— От кого же?

— Было от кого. Дело прошлое. А вот вам я категорически советую здесь не ночевать. Вам всем и новым поселенцам тоже.

— Ну, ты даешь! Куда ж теперь подевать триста человек?

— Куда угодно, — хмуро ответил Валенски. — Только бы подальше отсюда. Впрочем, уже поздно.

Входя в свою комнату, Сенин едва смог открыть дверь. За время его болезни «мочалки» наросло столько, что комната стала похожа на кротовую нору.

— Чертова пакость, — с отвращением проговорил Сенин и пнул белесые клоки ботинком. Теперь он знал, что эта поросль может и, очевидно, хочет сожрать его без остатка.

— Можем убрать, — равнодушно предложил Валенски. — Я только схожу за…

— Нет, не будем тратить время.

Сенин раскидал «мочалку» с кровати и нашел «Протокол». «Пусть эти заросли тоже будут в кадре, — решил он. — Пусть в Секторе видят, что тут творится».